Меня всегда поражали энергия и настойчивость, с которой Г. К. Жуков приступил к выполнению обязанностей командующего армейской группой в мирных условиях. Появились новые заботы об устройстве войск, пришедших с Халхин-Гола на совершенно голое место, о подготовке к надвигающейся зиме, о повышении боевой готовности частей и соединений, о настойчивом внедрении полученного боевого опыта в практику обучения войск. В течение короткого времени командующий облетел на своем самолете все далеко размещенные друг от друга гарнизоны войск, дислоцировавшихся в МНР.
Во второй половине октября он побывал в г. Баян-Тумэн (ныне Чойбалсан). На одной из окраин его размещалась 82-я стрелковая дивизия, позже прославившаяся на полях Великой Отечественной войны. Наш самолет приземлился на полевом аэродроме, находившемся в стороне от размещения частей.
На открытой ровной возвышенности ветер обжигал нас, словно напоминая, что вот-вот наступит зима. Воздух был сухим, пыльным, жестким. Мы спускались к центру города, а слева неширокой извилистой лентой поблескивала река Керулен. Когда-то она была полноводной и могучей, а теперь изобиловала бродами и небольшими островками, местами поросшими камышом и кустарником. По весне, как только зазеленеет трава, в долину Керулена сгоняются тучные стада крупного рогатого скота, лошадей и отары овец. Однако монгольские скотоводы, умудренные вековым опытом, с приближением холодов меняли пастбища.
- Значит, зима скоро, если опустело вокруг, - заметил Георгий Константинович как бы про себя.
- Да, товарищ командующий. Здесь она примерно такая же, как и в Забайкалье, - подхватил командир дивизии. - Мы торопимся, принимаем все меры по подготовке к зиме, но не успеваем. Котлованы под землянки и казармы отрываем вручную. Грунт тяжелый. Инженерной техники нет.
- Ну, это не помеха, - - отрезал Жуков. - Должны все успеть, чтобы не только перезимовать, но и нормально заниматься боевой подготовкой. Используйте саперные подразделения, проведите занятия с личным составом по взрывным работам, короче, все что можно, используйте.
Каждый по-своему, но все части и соединения жили напряженной жизнью. Не видели покоя и штабы. Совершенствовалась система управления. Проводились оперативные поездки высшего командного состава, командно-штабные игры, учения с войсками, на которые часто приглашались монгольские товарищи. Всесторонняя учеба охватывала все звенья армейского организма. Борьба за высокие показатели в боевой и политической подготовке получила небывалый размах.
Мне казалось порой, что мой командующий продолжал воевать - только не на поле боя, а на полигонах, стрельбищах, танкодромах и на степных просторах братской Монголии. Основной упор был направлен на тактическую подготовку войск. Этому уделялось главное внимание со стороны всех командиров и штабов. Последнее учение в Ундур-Ханском гарнизоне он провел в апреле 1940 года, незадолго до своего нового назначения.
Учение было командно-штабным, с обозначенным "противником" и "нашими" войсками, в состав которых включались 6-я и 11-я танковые бригады и другие части, гарнизона. "Нашим" пришлось тогда быть и мне, поскольку по моей просьбе в январе 1940 года, я был назначен командиром танковой роты родной 11-й бригады.
На учении отрабатывалось применение танковых войск в наступательной операции с целью ввода их в прорыв для развития успеха. Последнее в то время было модной темой, и ему обучались все категории офицеров и войска в целом. А вот организованным способам и тактике отхода и выхода из-под ударов превосходящих сил противника никто не учил: установка свыше нацеливала на единственное условие - бить врага на его территории. Как показала Великая Отечественная война, здесь была допущена большая ошибка.
После учения я был приглашен в гостиницу, где размещались Г. К. Жуков и М. И. Потапов. Мы пили чай. Командующий интересовался моей службой, шутил и внимательно следил за тем, чтобы я был сыт и доволен. В конце беседы он приказал командиру бригады А. И. Алексеенко и начальнику политотдела полковому комиссару С. С. Зацаринскому осенью направить меня в академию на учебу. К сожалению, время распорядилось иначе.
В основе личной подготовки Георгия Константиновича, помимо других форм и способов самообразования, лежали разбор и осмысливание различных боевых операций, осуществленных преимущественно в недалеком прошлом. Скрупулезно анализировал он ход событий первой империалистической и гражданской войн, марш-походов гитлеровской армии по странам Европы.
Кроме того, в его отменной памяти отложились характерные черты наступательных и оборонительных операций различных эпох, в том числе и оригинальные решения различных полководцев в критических ситуациях.
Гигантский труд при выдающихся природных качествах позволили ему стать обладателем фундаментальных познаний, трансформировать их для потребностей нового времени, выработать творческий подход к их практическому применению.
Помнится, я даже недоумевал: почему Жуков, находясь в Монголии, вне пределов нашей Родины все чаще в мыслях обращался к Белоруссии? Ответа я не находил. А он часто рассказывал о своей службе, о маневрах в районе Смоленска, Минска, Молодечно, Бобруйска и Бреста. Говоря о них, он обязательно подчеркивал их огромное оперативное и стратегическое значение. По его специальному заданию была подготовлена карта 1:500000 - от западных границ до линии Калинин-Брянск, с которой он постоянно работал. Поначалу я связывал это с воспоминаниями о его долгой военной службе в БВО и лишь позже по достоинству оценил его прозорливость, политическое чутье, логику мышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81