В некоторых случаях оберегать и заботиться о чести и достоинстве командующего. Вы с гордостью можете произносить это слово!"
Опыт армейской жизни позволяет мне заметить, что ни одно решение командующего не рождается вдруг. Оно органически зреет в процессе непрекращающейся напряженной работы мысли, эмоциональной реакции на те или иные факторы складывающейся обстановки. Он находится в постоянном поиске форм, методов и приемов разгрома противостоящего противника. Все это не может пройти мимо адъютанта и остаться незамеченным. Что касается личных переживаний военачальника, на плечи которого возложено огромное бремя ответственности, его отношений к окружающему миру, особенно в наитруднейших условиях боевой обстановки, то они становятся доступными лишь одному адъютанту - единственному, непосредственному свидетелю. При Георгии Константиновиче было очень непросто работать. Но интересно. Ошибки, какими бы они ни были относительно малыми или большими, никогда не прощались. Он не терпел неряшливости, тут же пресекал многословие, во всем требовал ясности, лаконичности и определенности в действиях. Его требовательный стиль я понял сразу. Передо мной всегда вставал ряд захватывающих открытий во время принятия командующим решений, распоряжений, указаний.
На одной из встреч в послевоенное время, в июле 1967 г., я задал ему такой вопрос:
- Товарищ Маршал Советского Союза, всем известно, до событий на Халхин-Голе вся служба ваша проходила, главным образом, на Западном операционном направлении. В частности, в Белоруссии. Что помогло вам так быстро ориентироваться в Монголии и дать исчерпывающую оценку сложившейся обстановки уже на второй день вашего пребывания в штабе корпуса?
Улыбнувшись, он ответил: "Интуиция". Затем, сосредоточенно нахмурившись, продолжил: "Конечно, без знания театра военных действий в целом или одного из его направлений в решении крупных военных задач могут быть ошибки, и серьезные. Теперь, это понятие изменилось объемно и пространственно расширилось, дело приходится иметь с такими категориями, как континент. Тем более требуются глубокие знания и умение находить соответствующие новым особенностям решения. С Забайкальским и Дальневосточным операционными направлениями я был частично знаком по описаниям, и на некоторых командно-штабных учениях высшего руководящего состава приходилось иметь с ними дело. Но о знаниях глубоких, подробных, коренных не могло быть и речи. Но здесь важен метод. Постоянная работа над самоусовершенствованием. Как только я получил задачу от Наркома обороны тов. Ворошилова, прежде всего старался представить себе, в каких условиях идут бои и как обстановка театра действий скажется на размахе ведения войны. Эта мысль не покидала меня до самого прибытия на место. В Чите, на приеме у командующего ЗабВО, были получены конкретные представления о местности, о климате, погодных условиях, коммуникациях, средствах связи, тыловой обстановке в целом и характерных климатических явлениях. Мы сразу же были ориентированы на трудности, которые наши войска уже испытывали. Поэтому для начала было достаточно, чтобы понять, что действовать придется в необычных условиях. Немало пришлось увидеть и самому при следовании в район боев. Мысленно уже напрашивались оперативно-тактические взгляды на применение родов войск и организацию тылового обеспечения. Эти выводы сводились к следующему:
во-первых, открытое пространство театра требовало подвижных войск, способных к широкому маневру;
во-вторых, широкое рассредоточение войск на значительном удалении от линии фронта, обеспечение скрытности, маскировка под фон окружающей местности - одно из условий осуществления внезапности, к чему стремится каждый командир;
в-третьих, организация такого управления, которое позволило бы тонко чувствовать обстановку и влиять на нее, обеспечивать создание соответствующих группировок в самые критические моменты.
Радио - основное средство управления. Ночь - наш союзник;
в-четвертых, необходимость более надежного прикрытия войск с воздуха и воспрепятствования проникновения авиации противника в тыл оперативного построения войск;
в-пятых, умелая организация тыла, нормального обеспечения войск всем необходимым, что требуется в бою, а также стремление исключить желудочные и эпидемические заболевания вызывали необходимость создания особой медикоэвакуационной системы, доставки, лечения раненых и больных".
По сути, сделанные им выводы и послужили основой в последующих действиях командующего на Халхин-Голе.
"Баян-Цаганское побоище". Июльские оборонительные бои. Миг боя - годы опыта
В период со 2 по 5 июля 1939 года в районе горы Баян-Цаган, к западу от реки Халхин-Гол, произошло крупное по тому времени сражение между японскими войсками - с одной стороны, советскими и монгольскими - с другой. Только танков и бронемашин в нем участвовало свыше 300.
Обстановка на Халхин-Голе к началу июня была весьма сложной. Японское командование наращивало свои силы и форсировало боевую активность. Отряд А. Э. Быкова и два полка 6-й кавалерийской дивизии монгольской армии были не в состоянии успешно отражать наступление регулярных частей Квантунской армии, которые превосходили наших по численности и вооружению. В воздухе господствовала японская авиация. Поспешный ввод в бой 149-го мотострелкового полка ощутимых результатов не принес. Наши и монгольские части несли потери и были потеснены к реке. Уровень руководства их боевыми действиями не обеспечивал надежную защиту границ МНР, требовались новые решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81