Нет, не случайная встреча с Хамраем в волшебном коридоре была причиной его гибели. Фоора все равно уничтожили бы ближайшие приближенные. После первого сражения, еще до того, как Рэдвэлл был заключен под дьяволов купол, ночью Хамрай случайно подслушал разговор четверых самых могущественных, после верховного координатора, алголиан.
— Он зашел слишком далеко, тебе не кажется, брат? — услышал Хамрай, и поначалу даже не понял, почему удивился обрывку чужого разговора не предназначенного для любопытных ушей.
Он бы прошел мимо по темному коридору, если бы мгновенно не сообразил: фраза была сказана на древнем, умершем во время Великой Потери Памяти, языке. Хамрай даже не слышал, чтобы этим языком пользовалась какая либо секта или тайное сообщество. Сам он выучил этот язык давно, еще при Моонлав, когда ему потребовалось прочитать несколько свитков. От Моонлав он знал, что этот язык имеет большие странности — слова произносятся совершенно не так, как пишутся. Но донесшаяся до него фраза была произнесена так, как прочитал бы ее по буквам непосвященный человек. Хамрай насторожился. Не то, чтобы он был охоч до чужих секретов, но разговор мог касаться Наследника Алвисида, а это уже крайне важно знать.
— Почему ты так считаешь? — на том же языке, но еще более коверкая слова, спросил другой голос.
— Он не один так считает, брат Мекор, — раздался третий голос. — Мы все так думаем. Верховный зашел слишком далеко, он погубит всех нас.
— Если нам и суждено умереть в этом замке, — возразил Мекор, — то во славу Алвисида и по воле Алголовой.
— Нет, — твердо сказал первый голос. — Мы не хотели бы, брат, чтобы и ты поддался заблуждениям Верховного. Мы преступили все возможные законы, все заповеди Алгола. Сегодня мы в открытую сражались на стороне бриттов, а ведь в Директориях сказано: «Да не откроют войну истинно верующие на землях Британии…»
— Но ведь Фоор хочет возродить великого Алвисида! — снова возразил Мекор.
Прижавшийся к стене Хамрай понял: возражает Мекор лишь потому, что желает сохранить лицо. Видно, Мекор и сам неоднократно думал об этом.
— Нигде в священных Директориях не сказано, что Алвисид хотел, чтобы его возрождали, — встрял четвертый голос. — Верховный знал Алвисида, а мы? Алвисид не знает нас, не знает, сколько сил мы положили на благо его имени и церкви Алголовой. А если этот мальчишка возродит Алвисида? О себе ты подумал? Ты уверен, что Алвисид не пошлет тебя тотчас вычерпывать дерьмо из нужников?
— Но… — Мекор представил себе ожившего Алвисида и испугался. — Но за что?.. Ведь я столько сделал для прославления его имени и…
— Объяснять что-либо будет поздно, — снова сказал первый голос. — Как поступит Алвисид с нами — ведомо лишь Алголу. По мне — лучше поклоняться богу мертвому, так спокойнее.
— Но… — пытался еще защищать свои рухнувшие убеждения Мекор, — но как же Фоор? Ведь он…
— Не могущественнее нас, — сказал первый голос и добавил:
— Если мы будем вместе. Рано или поздно он ошибется.
— Если пастырь слепнет его меняют, — жестко произнес второй голос.
— А частица плоти Алгола?
— Да, ее надо доставить в Ферстстарр. Но мы и не собираемся торопить события. Верховного так быстро и просто не взять, надо тщательно…
Дальше Хамрай не стал слушать — в дали коридора послышались чьи-то легкие шаги и зашуршали юбки. Конечно, он мог обрести невидимость, но и так он услышал много — сделать выводы не так уж сложно. Он долго тогда размышлял сообщать Фоору об этом разговоре или нет. И решил, что это не его дело. Пока речь не зашла о Наследнике Алвисида — все междоусобные алголианские разборки, обиды и заговоры его не касаются. Да и в ближайшее время им Фоора не свалить. Если сообщить Фоору, когда его нервы напряжены до крайности, он может сорваться — а это чревато непредсказуемыми последствиями.
Если бы Хамрай волшебном коридоре не убил Фоора, рано или поздно верховного координатора уничтожили бы собственные же хэккеры. Насколько знал Хамрай, Мекор был одним из четверых наиболее могущественных во всей алголианской церкви хэккеров.
Но со времени гибели прошло уже больше полугода, почти год, а алголиане не появлялись вблизи Рэдвэлла. Хамрай приглядывал за этим — содержал десяток шпионов из нищих и бродяг, изредка прослушивал мысли подъезжающих к Рэдвэллу. Его не интересовали чужие мысли, но если прочесть нельзя… Значит — чужеземец либо маг, либо алголианин.
Все алголиане от самого младшего чина — брика (не просто верующие, а вступившие на путь служению делу Алгола) были защищены от проникновения в их мысли чужого разума, даже самого мощного. Наложение хэккером или контрлхэккером защиты на неофита являлось у алголиан чем-то вроде части обряда посвящения. Хамрай даже в шутку сравнивал его с обрезанием, хотя это было неверно.
После падения купола в Рэдвэлле появились семеро человек, мысли которых он прочесть не мог. Из памяти погибшего Фоора, Хамрай узнал, что, пока Наследник Алвисида был в беспамятстве в ирландском каталоге после встречи с головой Алвисида, которую одним своим присутствием пробудил к жизни, верховный координатор вызвал в тайный зал к голове Алвисида шестнадцать алголиан из тех, что участвовали в британском походе. Он все обставил очень торжественно — Фоор умел такие вещи. Он посвятил их в хэккеры, наделив соответствующей магической силой ордена, он вывел их из повиновения кому-либо вообще, в том числе и себе до тех пор, пока их священная миссия не будет доведена до конца. Эти шестнадцать не должны были общаться даже между собой — лишь в самом крайнем случае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105