Торжествуя и косясь на священника, прищемив
локтем приподнятые, как бы вспенившиеся юбки, она прикрепляет к подвязке
высокий, под самое бедро, сквозной чулок.
С в я щ е н н и к. Повелеваю тебе, вечный враг, верни мне немедля эту
заблудшую душу!
Он, как в заклятии, простирает вперед свою властную руку. Девица
медлит с ответом, усмехаясь в знак очевидного равенства.
Д ь я в о л. О, как ты надоел мне, святой отец! Я же и без того уступил
тебе очередь... Так чего ж ты чикаешься с ним целый вечер? - раздраженно
произносит он сиплым мужским голосом и исчезает с небольшим, допустимым в
двадцатом веке дымком.
Отсюда м-р Мак-Кинли уже без задержек направляется к месту
заключительного действия, не размахивая руками на ходу вследствие
спрятанного под мышкой постороннего режущего предмета. Он даже слегка
наклоняется на виражах, его точно несет т у д а адская воля. Впрочем,
временами наш нерешительный убийца останавливается, чтобы прислушаться к
шагам ночного полисмена или перезвону башенных курантов. Должен быть налицо
весь положенный для подобных происшествий старинный романтический ритуал.
Добродушный, под хмельком, верзила осведомляется у м-ра Мак-Кинли,
какая это улица, и вдруг, наполовину отрезвев, шарахается назад от его
блуждающего взора. Мало ли на что наткнешься ночью и спьяну в богатом и
грешном современном городе!
Наконец-то знакомый дом со старухиным сокровищем. Минуя лифт, м-р
Мак-Кинли поднимается на четвертый этаж с паузами не то предосторожности, не
то одышки. Прежде чем открыть своим ключом дверь, он, к великой нашей
неожиданности, надевает на лицо заправскую маску. В первую очередь надлежит
удостовериться в отсутствии компаньонки! Правильно, старуха не лгала: мисс
Брэйк в отъезде. Несколько дольше дозволенного м-р Мак-Кинли возится в
потемках прихожей: видимо, высвобождает топор. Трещит какой-то шов, и слышно
тихое, сквозь зубы, чертыханье. В каждом движении м-ра Мак-Кинли сквозит
вопиющая неопытность: как-никак он осуществляет подобную операцию впервые!
По потолку, слабо освещенному мерцающим рекламным светом, крадется его
кургузая тень, вооруженная топором, который до сих пор целиком так и не был
еще показан. Короткое колебание: куда же теперь, направо или налево? М-р
Мак-Кинли приоткрывает на пробу одну из дверей. Чутье не обмануло: оконные
шторы наглухо закрыты, но спинка старухиной кровати впотьмах отчетливо
мерцает позолотой.
Д и к т о р (шепотом). Вот именно, в постели: и ей и тебе удобней! Лучше
было бы без пальто, легче работать, но... все равно. Теперь смело вперед,
дорогой Мак-Кинли, и, пожалуйста, не промахнись, а то крику с бабой не
оберешься.
Однако еще до взмаха топором, то ли из опасения промазать в потемках,
то ли от скверного предчувствия, м-р Мак-Кинли предварительно шарит рукой
подушку. Неожиданный поворот: кровать пуста. Кошка спрыгивает прямо под
ноги. Мак-Кинли едва успевает отпрянуть назад, и это становится причиной
долгого, расслабляющего сердцебиения.
Д и к т о р. Что я тебе говорил?.. Оказывается, она еще не возвращалась,
твоя подружка. Вот и гадай, с кем, с кем же она, чертова баба, закатилась на всю
ночь. Этак немудрено и рога раньше срока заработать!..
Крайне огорченный случившейся заминкой, м-р Мак-Кинли тем не менее
совершает пробную, до возвращения хозяйки, разведку. Ни в туалетных ящиках,
ни в странно беспорядочном ворохе бабьих тряпок, сваленных у стены, нигде не
видать и следа мало-мальски пристойных ценностей. Верно, где-нибудь в полу,
на потолке?.. Жаль, нет пока времени выстукивать стены.
В бывшем, по соседству, кабинете покойного супруга м-с Шамуэй также
отсутствуют какие-либо дорогостоящие предметы. Опасно зажигать свет: м-с
Шамуэй может заметить с улицы при возвращении. Все же м-р Мак-Кинли
примечает внушающий надежду стенной шкаф до потолка. Раздернутые, на роликах
дверцы с визгом уходят в положенные им щели. Там во все пространство
знаменитая коллекция этих дурацких подков - наиболее редкие в коробках, на
вате. Все пронумеровано, снабжено ярлыками с датами, именем владельца,
обстоятельствами происхождения. Подвешенные на шнурках издают мелодичный
перезвон. Шикая на них, м-р Мак-Кинли потерянно берет одну - "подкову
Буцефала, коня Александра Македонского", потом другую...
Н а д п и с ь н а я р л ы к е: "Левая передняя - с коня, на
котором Магомет II по взятии Константинополя въехал в залитый кровью
храм Софии. 1453".
Из богатой рамы в простенке за странным поведением м-ра Мак-Кинли
наблюдает упитанный, с абстрактным, как коленка, лицом джентльмен в
жокейском кепи с козырьком,- видимо, сам лошадник, малопочтенный м-р Шамуэй.
Д и к т о р. Хорошо еще, что ты не повредил топором подушку... Это сразу
насторожило бы твою красавицу. Но теперь она может вернуться каждую минуту. Марш
пока в чуланчик, только тише!
Мистер Мак-Кинли возвращается в прихожую и мужественно пристраивается
в душном стенном шкафу, на вместительном, в латунных обручах, кофре, с
неразлучным теперь инструментом на коленях, под ворохом навешанной одежды.
Ба, да он еще и фонариком запасся вдобавок; как добросовестно все
предусмотрено у привыкшего к аккуратности клерка,- буквально все, кроме
ничтожных мелочей!.. Постепенно теплое пальто и теснота помещения становятся
источником изнурительных страданий м-ра Мак-Кинли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38