– Каро, что вы… – начала было Либби. Каролина взмахнула руками, чтобы Либби замолчала:
– Не говорите ничего. Вы утверждаете, что любите капитана. И только это имеет значение. Меня не волнует, замужем вы, помолвлены и тому подобное.
Либби тотчас замотала головой, опровергая предположения Каролины. Но домоправительница жестом попросила ее не мешать.
– Вы оказали неоценимую услугу Джону, и я уверена, ему станет еще лучше, если вы откроете ему свои объятия. Я прожила достаточно долго на этом свете, чтобы понять одну простую вещь – жизнь слишком коротка, чтобы тревожиться о том, что подумают люди. Если сердце подсказывает вам, – закончила она, прижимая руку к груди, – будьте счастливы, пока можете. Вот вам мой совет.
Либби смахнула слезы с лица и села в кресло.
– Вы советуете мне…
– Вот именно. Я рассказала вам о моем прошлом. Вы знаете, как сильно я любила Томаса, хотя мне было известно, что он никогда не женится на мне. Но я готова повторять без конца, что не жалею ни об одной минуте, которую мы провели вместе. И если бы мне предстояло снова принять решение, я бы ни секунды не колебалась. Бывает так, что в жизни вам дано испытать лишь краткий миг счастья, но это все равно лучше, чем ничего. Если вам не суждено быть вместе, смиритесь. Но смотрите, не упустите ни мгновения из тех драгоценных часов, которые вам отведены судьбой.
– Вы предлагаете мне закрутить с ним роман? Но ведь он будет терзаться еще сильнее, когда я уеду.
– По крайней мере, он почувствует, что пережил за эти дни больше, чем за многие годы. Воспоминания могут быть сладкими и болезненными. Я не отрицаю этого. Но не испытывать никаких чувств – значит вообще не жить…
Либби вскочила и вцепилась руками в спинку кресла. Ее сердце колотилось с такой силой, что она слышала его удары. Она окинула взглядом кухню, прежде чем обернулась и посмотрела на Каро. Казалось, еще немного и сердце не выдержит, разорвется от переполнивших его чувств.
– А если сказать ему правду? Может, он поймет, что я не могу тут остаться? – робко спросила она, совершенно растерявшись.
– Тогда все будет в порядке. Если вы оба этого хотите, не мешкайте, за чем дело стало? – Она подмигнула девушке. – Вы уже взрослые и должны понимать себя, свои чувства.
– Да, конечно! Я уверена, что люблю Джона. И даже если с его стороны нет любви, ему меня не обмануть. Он испытывает ко мне какие-то чувства.
Она вспомнила его признание на пристани, и горячая волна желания окатила ее. Он желает ее так же, как она его. Каро права. Зачем загонять в подполье свои чувства? Пока она будет честна с ним, Фолк не будет страдать.
Она с удивлением посмотрела на Каро. Откуда в это время у такой женщины могли появиться подобные взгляды? Либби верила в свободную любовь. Но легкий флирт не в ее стиле. Она любит Джона Фолка глубоко и страстно и не стыдится своих желаний. Что вовсе не означает, что Джон согласится.
– Вам легко говорить, Каро. Я тоже с легкостью подвела базу под свои желания, но мы не учли одного обстоятельства: что скажет Джон?
Каро подернула плечами, не отрывая глаз от Либби.
– Чего гадать – попробуйте!
Либби еще раз поймала себя на том, что некоторые вещи остаются неизменными. Не в первый раз она находила совпадения, несмотря на разницу в сто лет. Каро права. Они должны использовать время, которое им суждено провести вместе. И первый шаг придется сделать ей.
Глава семнадцатая
Сколько еще он выдержит, неизвестно.
Джон смахнул бумаги со стола и сорвал шляпу с вешалки. К черту апачей! К черту армию! С него хватит! Он уже как-то хотел подать прошение об отставке. Сейчас он жалел, что не сделал этого.
Страстное нетерпение охватило его. Он желал только одного – как можно быстрее оказаться дома с Либби и Каро. Никогда прежде он так не мечтал быть в мире с самим собой, как сегодня. Как ему осточертели стычки, предательство, лавирование! Он не взял лошадь и теперь проклинал себя на чем свет стоит. Ему надо быть дома немедленно.
Расстояние между штабом и домами, в которых размещались офицеры, уменьшалось. Он миновал быстрым шагом нескольких солдат, которые, заметив выражение его лица, постарались убраться с его глаз.
Подойдя к дому, он сбавил шаг. На губах заиграла улыбка. Сперва ему казалось странным, что он улыбается, смеется, но при помощи Либби он к этому привык. Она, всюду она. Его Либби.
Задняя дверь была открыта – чтобы можно было постоять на сквознячке и насладиться ветерком. И он остановился в тени крыльца, наблюдая за тем, как Либби металась по кухне, что-то вытирая, поливая, переставляя с места на место. Как всегда, она напомнила ему небольшой вихрь: она, казалось, была повсюду в одно и то же время. Он покачал головой и усмехнулся уголками рта.
Подол ее юбки был заткнут за пояс, она носилась босиком по пыльному полу. На лбу у нее была повязана полоска темной материи, которая удерживала ее кудряшки. Румянец окрасил ее щеки, а из расстегнутого лифа виднелась грудь, усеянная капельками пота. Он никогда не видел никого прелестнее. Фолк тихо ступил на крыльцо. Либби не услышала его шагов, которые заглушали дребезжание кастрюль и грохот, производимый ею.
– Как вкусно пахнет! – сказал он и негромко засмеялся. Она так резко обернулась, что чашка выскользнула из ее рук и ударила его по лодыжке.
– О, Джон! – воскликнула она и провела руками по лицу, платью и опять по волосам. – Что вы здесь делаете?
Он усмехнулся и вошел в кухню, которая выглядела как после урагана.
– Я здесь живу.
Она покраснела и нетерпеливо откинула черную прядь, которая упала ей на глаза.
– Я хотела сказать, что вы делаете здесь так рано?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73