А Володино сердце колотилось гулко и сильно, отдаваясь горячими волнами по всему телу, пока потихоньку не успокоилось. На смену бешеному сердцебиению пришло сдержанное ликование и удивительно четкая мысль из "Агни-йоги": "Именно так ученик ощущает присутствие Учителя."

В следующие месяцы было еще много похожих опытов, один из них отпечатался в памяти на всю жизнь. Володя проснулся среди ночи, будто от толчка извне, взглянул на свои руки и спокойно про себя отметил, что они мягко светятся серебристо-голубым в темноте. (Достаточно яркий свет, при желании при нем можно даже читать.) Будить Марину на этот раз не стал, расхаживал по квартире и экспериментировал с непонятным свечением, как ребенок с новой игрушкой: нежгучее яркое пламя послушно переходило на дверную ручку, чашку с кофе, зеркало и кухонный шкаф. Нестерпимо хотелось поговорить с Янкой, расспросить, не так ли она когда-то видела свои "шарики"? Но дочка заканчивала второй класс, бредила новым увлечением - зоокружком - и про всякие детские причуды больше не вспоминала. Все ее разговоры за завтраком, обедом и ужином сводились к тому, согласится ли мама приютить умыкнутого на летние каникулы бездомного хомячка, самая насущная проблема...

Пожалуй, те бессонные несколько лет были самыми счастливыми в Володиной жизни. Каждый вечер перед сном он читал детям отрывки из "Агни-йоги" или Библии, "Нового Завета" - возрожденная со времен далекого детства традиция семейных чтений. Перебивая друг друга, они втроем спорили и смеялись, и мечтали вслух на всю катушку, засиживаясь допозна. Ребята задавали вопросы, а Владимир с поражающим самого себя красноречием рассказывал сочиненные на ходу сказки о том, что всё вокруг нас живое: деревья и травы, неподвижные камни, даже звезды и небо над головой. Во всем есть искорка Бога, душа.

Дальше - больше: учил детей перед сном посылать добрые мысли всей планете, самыми простыми словами: "Пусть миру будет хорошо! Пусть всей Земле будет хорошо!" Говорил о том, что мысль материальна - "что бы мы ни думали, рано или поздно сбудется", - а потому нужно быть особенно осторожными. Не знаешь ведь, не причинишь ли своей случайной раздраженной мыслью кому-нибудь вреда - или кому-то из близких, кто в тот момент находился рядом, или самому себе. Вернется бумерангом и стукнет с размаху по лбу, соображай потом!..

Трудно сказать, какую часть из его философских историй - одну сотую или, может, десятую? - Слава с Янкой могли в том возрасте понять. Но Володя верил всем сердцем: когда-нибудь в них прорастут эти посеянные щедрой рукой зерна, просто не могут не прорасти... Марина его самодеятельными "духовными занятиями" (как Володя свои чтения называл) была откровенно недовольна и часто пыталась скандалить: "Чему ты их учишь, как они дальше будут жить, когда вырастут?!" Но ребята слушали с горящими от восторга глазами, особенно Янка. (Ярик всегда был скорее "мамин", с характерной практической жилкой: "Не учите меня жить, лучше помогите материально!")

А еще через пару лет всё постепенно сошло на "нет": прекратились зовущие в неведомые дали сны, исчезло свечение рук и ослепительно-голубые, цвета сварки, вспышки перед глазами. Как будто бы он предательски незаметно скатывался вниз по наклонной плоскости, пока не приземлился в привычном опостылевшем мире, где никогда не было места фантазерам и чудакам... "Агни-йогу", правда, по старинке до сих пор иногда почитывает, но без прошлого фанатизма и на трезвую голову.

И всё равно порой бывает неудержимо, до сжимающей сердце тоски жаль тех летящих дней, которые, по сути дела, ничего хорошего ему не принесли... Враждебность и отчуждение жены, насмешливые комментарии друзей и тревожные мамины глаза. Не хотелось бы, чтоб Янка повторила тот же самый сценарий взлетов и падений, и горького разочарования под конец. Пока что она с завидным упорством дублирует почти все его юношеские увлечения: фантастика, музицирование с утра до вечера, психология, философия... Разве что радиоэлектроникой и всякой программистской бедой не интересуется, а в остальном - уменьшенная в полтора раза копия отца, женский вариант в мягком переплете.


Глава одиннадцатая. "Фантомас"


Всю жизнь я борюсь с чужим эгоизмом!
До своего руки никак не дойдут.

(Козьма Прутков )



Как ни крути, а опоздание на третью пару - это уже диагноз! Но даже сей прискорбный факт не мог испортить Янкино безоблачное настроение , да плюс еще мягкое осеннее солнце и ее любимые желтые листья на ясене у самого лицея ... (Скоро он станет совсем золотоголовым, как молодой Сергей Есенин . Где-то она видела такой портрет...) "Опять Сергей! Мадемуазель, что-то вы зарапортовались!" - подначила мысленно саму себя и только тут обнаружила, что с лица - и похоже , с самого дома - не сходит глуповато-счастливая улыбка . То-то встречный народ шеи вслед выворачивает - ладно еще , когда молодые ребята, а то и солидные дяденьки с портфелями с ними заодно... Вот этого , извините-подвиньтесь, нам не надо!

В класс Янка влетела за две минуты до звонка. Едва завидя ее на пороге, Галя разразилась навстречу гневными упреками:

- Где ты вчера была? Я весь вечер звонила!..

"Ничего себе претензии! - Янка невольно улыбнулась, не теряя бодрого расположения духа. - А как я ей звоню по десять раз и никто трубку не берет, так это в порядке вещей."

- Заведи мобильник, - сочувственно предложила Машка. Янино превосходное настроение мигом улетучилось без следа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59