Я тут же вспомнил о «Марии Целесте».
– А это что за фрау такая?
– Дуб ты, Сирота, хотя и с высшим философским образованием. Так называлась шхуна, которую нашли лет сто назад. Нет, вру – в начале двадцатого столетия. О ней еще Конан-Дойль писал… Так вот, ее нашли в Атлантическом океане целой и невредимой – с грузом в трюме, личными вещами экипажа и даже еще кипящей похлебкой в камбузе. Но без единой живой души. При идеальной погоде. Тогда вокруг этого поднялся огромный шум. Ты и представить не можешь – исчезло целых двадцать человек! В мире не было ни одной газеты, которая бы об этом не написала. Ну, а потом, когда в Первую Мировую войну люди исчезали десятками тысяч, а во Вторую – миллионами, то кого интересовали каких-то двадцать матросов, капитан, его жена и маленький сын?
– Ты прав, Сергей. У нас когда-то на лекции в Университете преподаватель отважился процитировать самого Гиммлера: один убитый – это трагедия, миллион убитых – это статистика. Но вернемся к молодому человеку.
– Пожалуйста. Он был убежден, что пять лет назад в двадцать один час на перегоне между станцией метро «Октябрьская» и станцией «Нивки» исчез поезд метро со всеми пассажирами, машинистом и его помощником. Вот такая аннигиляция, товарищ инспектор уголовного розыска.
– Сергей, я не верю в мистику не потому, что я член партии, а потому, что такой от рождения, мне бы чего-нибудь пореальнее. Тормоза, к примеру, отказали, занесло в тупик или в депо, что там у них на «Святошино»? На скорости сто двадцать врезало… во что врезало? В слона на рельсах, пустой вагон… мало ли во что. А поскольку в Советском Союзе самолеты не разбиваются, а все поезда, включительно с метро, двигаются в соответствии с расписанием, то эту катастрофу замяли. Трупы прикопали, кровь смыли, со свидетелей взяли подписку.
– Сирота, ты помнишь, как в приблизительно в это же время с моста Патона в Днепр свалился автобус? Поздно вечером, кстати, практически без свидетелей. Там тоже и секретили, и расписки брали, и милицию согнали – любопытных отпугивать. И что? Еще не успели последнего утопленника поднять, а уже весь Киев гудел. Или вот – ставка Гитлера под Винницей. Строителей из числа военнопленных расстреляли до последнего, немецких спецов посадили в самолет и взорвали в воздухе. Так и что? Докопались до информации. А тут – исчез твой поезд, Сирота, исчез без трупов на рельсах, крови на стенах, изувеченных вагонов и тому подобных прибамбасов. Из пункта «О» вышел, в пункт «Н» не прибыл.
– Сергей, не делай из меня второклассника и на вопрос: «Почему?» не отвечай: «Потому, что перпендикуляр». Где имение, где наводнение, где ставка Гитлера, а где киевское метро! И вообще, у тебя есть хоть какая-нибудь нормальная информация кроме россказней мальчишки, шизонувшегося после смерти отца?
– А у меня нормальной – в твоем понимании – информации не бывает. Я, естественно, пытался проверить версию о «другом метро». Но метрополитеновские молчат, как партизаны. Хотя есть и у них свои легенды. Например, о троглодитах, о крысах-гигантах, о поезде, идущем за стеной…
– А вот о последнем, будьте любезны, поподробнее. Потому что, если я захочу послушать о трогликах, то пойду к спелеологам… а сейчас меня интересуют исключительно поезда. Считай, что я на них зациклился.
– Да ну, глупость все это. Классическая профессиональная мифология обходчиков. Если, мол, ночью в тоннеле услышишь поезд, идущий за стенкой, с той стороны, где тоннеля нет, бросай работу, подавай заявление и переводись на поверхность. Иначе на контактный рельс под напряжением наступишь или под колесами окажешься.
Последняя информация, а главное, уверенность, с которой говорил Сергей, несколько укрепила мои материалистические убеждения. К сожалению, окончить разговор в этот раз нам не удалось. Мы и не заметили, как подошло время обеденного перерыва, как всех посетителей, кроме нас, выставили за дверь, а саму дверь традиционно заклинили шваброй. Мы опустились на грешную землю только тогда, когда грязная рука давно не мытой уборщицы положила передо мной такой же грязный обрывок бумаги, кажется, упаковочной, на котором со всеми возможными и невозможными ошибками был нацарапан какой-то текст. Вроде бы кириллицей. Одновременно вторая грязная рука размазывала по лицу неподдельные грязные слезы.
– Держи, начальник, я все списала, как было с этими долларами. Только не сажай. Дети с голоду помрут.
Больше всего меня потрясло то, что это существо, оказывается, вызывало у кого-то желание плодить с ним детей. Что же касается всегда невозмутимого Сергея, то у него от истерического хохота началась икота, и нам пришлось выползать на воздух.
Когда мы, наконец, вернулись к исходному состоянию, успокоились и перекурили, я, вроде бы, между прочим, бросил:
– Без Хемингуэя и без протокола. Ты сам во все это веришь?
– Этот парень по ночам обшарил все депо метро на обеих линиях, включительно с тем, где ремонтируют поезда. Так вот, ни одного вагона из того поезда он нигде не нашел – ни целым, ни помятым, ни отремонтированным, ни перекрашенным. А касательно «веришь – не веришь», то давай об этом в другой раз.
От автора: Другого раза, к сожалению, не было. Так распорядилась судьба, в которую не верил мой друг Сирота, и которую пытался оседлать Сергей-телепат. Вскоре после описанной истории он исчез из поля зрения нашего хилого киевского бомонда. Поговаривали, что он оставил свои эксперименты с телепатией и поиски контактов с НЛО. Поговаривали также, что Сергей весьма обстоятельно занялся черной магией и волшебством в каком-то медвежьем углу тогдашнего СССР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49