Но он посмотрел на нее с удивлением и проговорил:
– Это всего лишь Баррет. Он вернулся из Сикреста, чего ты испугалась, дорогая?
Хейд сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Да-да, конечно, – прошептала она, отводя глаза. – Ты должен идти.
– Не уйду, пока ты не дашь мне слово, – решительно заявил Тристан. – Мы ведь с тобой договорились? Ты останешься в Гринли, пока не вернутся из Лондона мои гонцы?
Хейд молча кивнула.
– Нет, скажи это, – потребовал Тристан.
– Клянусь, что останусь в Гринли до тех пор, пока не будет получен ответ Вильгельма. А потом ты отправишь меня в Шотландию?
– Да, если ты этого пожелаешь. – Тристан лукаво улыбнулся и прижался губами к ее лбу. Отстранившись, прошептал: – Приходи сегодня вечером ко мне в спальню. Придешь?
Хейд уставилась на него в изумлении.
– О чем ты говоришь? Конечно, не приду!
– Не придешь? А у меня кое-что для тебя есть!
– Не сомневаюсь, – пробурчала Хейд. – Поэтому и не приду.
Тристан запрокинул голову и расхохотался. Потом развернулся и направился к дверям башни.
– Идем, Хейд! – крикнул он, обернувшись. – Клянусь, что не трону тебя, если ты этого не захочешь.
«Беда в том, что именно этого я и захочу, – думала Хейд. – И я ничего не смогу с собой поделать».
– Что же ты молчишь?! – крикнул Тристан, подходя к двери. – Значит, придешь?
– Посмотрим, – ответила Хейд.
– Я буду ждать! – Тристан подмигнул ей и, снова улыбнувшись, исчез за дверью.
– Входи! – раздался голос Солейберт.
Переступив порог, Хейд вошла к сестре. Берти, сидевшая у окна, даже не обернулась, и было видно, что ее что-то тяготит; более того, казалось, что она изрядно похудела.
– Добрый день, сестрица, – сказала Хейд.
Тут Берти, наконец, повернулась к ней и пробормотала:
– Добрый день, Хейд. А я сначала подумала, что это мать.
– Так вот почему ты прячешься в своей комнате, Берти. Скажи, она очень донимает тебя в последнее время?
– И в последнее время, и всегда.
Хейд внимательно посмотрела на сестру и поняла, что та действительно сильно похудела.
– Она сводит меня с ума разговорами о свадьбе и моих будущих обязанностях в качестве леди Гринли, – продолжала Берти.
– Гм… – Хейд устроилась на постели сестры. – Хорошо, что она хотя бы не заговаривает о целомудрии.
Солейберт вспыхнула, и лицо ее осветилось ослепительной улыбкой.
– Хейд, а я все гадала: когда же ты придешь поговорить об этом? – Берти рассмеялась и, поднявшись со стула, уселась рядом с ней. – Так что же ты хочешь знать?
– Хочу знать все! – Хейд тоже рассмеялась.
– Видишь ли, Хейд… – Берти потупилась. – Хейд, я влюблена!
– Я так и знала, – закивала Хейд. – И кто же он?
– Фаро.
Хейд в изумлении раскрыла рот.
– Фаро? Приближенный лорда Тристана?
– Он самый.
– Берти, но как же это случилось?
– Даже не знаю… – Берти откинулась на подушки, и золотистые кудри ореолом окружили ее лицо. – Да-да, не знаю. Ведь мы с ним очень разные, не так ли?
– Да, конечно, – пробормотала Хейд. – А ты действительно его любишь?
– Да, люблю. Хотя совершенно не понимаю, как вес это произошло… – Берти приподнялась, опершись на локоть, добавила: – Да-да, все вышло очень странно… Хотя у меня вдруг возникло такое чувство, что я ждала его всю жизнь, а когда наконец-то увидела, то сразу осознала, что это именно он.
– Кажется, я тебя понимаю, – пробормотала Хейд. – Но скажи, он разделяет твои чувства?
– Думаю, что да. – Берти села на кровать и достала из-за выреза нижней рубашки золотую цепочку с висевшим на ней продолговатым медальоном. – Вот… Он подарил мне это вчера, перед отъездом.
– О, Берти!.. – Хейд прикоснулась пальцем к подвеске с изящной гравировкой. – Дорогая, как красиво!..
Берти с улыбкой кивнула:
– Да, очень красиво. Это единственная вещь, сохранившаяся от его семьи. – Немного помолчав, Берти сказала: – Думаю, он намерен жениться на мне по возвращении.
– Ты собираешься за него замуж? – Глаза Хейд широко распахнулись.
– Да, конечно, – ответила Берти. – Правда, я не знаю, куда мы после этого отправимся. Но думаю, что здесь мы не останемся.
– Хейд прижала сестру к груди.
– О, Берти, дорогая! Если ты уедешь, я буду очень тосковать по тебе!
– А я – по тебе, Хейд. Но ты не должна огорчаться. Ведь если я выйду за Фаро, то лорд Тристан станет по-настоящему свободен, не так ли?
– Берти, я не люблю лорда Тристана, а он, конечно же, не любит меня.
– Неужели? – спросила Берти с лукавой улыбкой. – А как же твои сны? К тому же ты сама знаешь, что он хочет на тебе жениться.
– Это всего лишь сны, – заявила Хейд. – И он ничего не говорил мне о браке.
– А мне говорил. – Берти схватила сестру за руку. – Борись за него, Хейд. Он очень в тебе нуждается. Возможно, даже больше, чем ты в нем!
– Я в нем нисколько не нуждаюсь! – закричала Хейд. – Я нуждаюсь только в тебе и в Минерве! Но я скоро уеду отсюда, если Господь услышит мои молитвы.
Берти подняла глаза к потолку и пробормотала:
– Не говори глупости, дорогая. Тристан – твоя вторая половина. Не отворачивайся от него.
– Ты просто наслушалась нелепых предсказаний Минервы. – Хейд взглянула на сестру с упреком. – Неужели ты веришь ей?
– Конечно, верю, – ответила Солейберт. Она пристально посмотрела на сестру. – Скажи, Хейд, ты действительно думаешь о бегстве?
– Да, – кивнула Хейд. – Я отправлюсь в Шотландию, если Вильгельм не отменит вашу помолвку.
– О Господи, Хейд, о чем ты говоришь? Разве тебе не известна история бегства твоей матери?!
– Не хочу сейчас об этом слышать. – Хейд поморщилась. – Особенно от тебя, дорогая. Поведение моего отца и моей матери – позор для меня! Но я-то непременно отсюда уеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82