– Сестра! Заставь ее уйти! – Его голос звучал слабым эхом. Симона заметила, что с брата как будто стекает вода, хотя лужи у ног…
…Нет, ног у него уже не было, тело заканчивалось туманным облачком в нескольких дюймах от пола. Симону охватил ужас.
– О Боже, Дидье! – Она набросилась на старуху: – Что вы с ним делаете?
– Успокойся, детка, – ответила Минерва. – Не надо бояться. Все в порядке. – Ведьма посмотрела на Дидье, и ее глаза потемнели. – Ладно, парень, давай дальше. И перестань пугать сестру.
Она взмахнула скрюченными пальцами. Дидье вдруг приподнялся над полом, с ужасным воплем попятился от Симоны и вместе с вереницей предметов закружился под потолком. У Симоны похолодело сердце.
– Немедленно прекратите! – в ужасе прошептала она, хватаясь за спинку кровати. – Вы же убиваете его!
Старуха приподняла бровь.
Симона застонала от отчаяния и повернулась к Хейт:
– Леди Хейт, пожалуйста!
– Симона, тут ничем нельзя помочь, – ответила Хейт и обернулась к Минерве: – Что, сопротивляется?
Старуха фыркнула.
Хейт мягко взяла Симону за локоть и отвела подальше от кровати. И вовремя. Тяжелый серебряный кубок с грохотом упал как раз на то место, где она стояла.
Дидье взвыл. Резное кресло у камина вдруг заплясало на тонких ножках, а потом поднялось в воздух.
– Ну нет, парень, – пробормотала Минерва, взмахнула рукой, и кресло вернулось на свое место.
Симона проглотила ком в горле.
– Я… я не понимаю, как эта пытка ему поможет?
Хейт грустно улыбнулась:
– Я знаю, на это неприятно смотреть, но чтобы дать мальчику возможность двигаться дальше, надо сначала узнать, почему он остается. А это значит, что он должен вернуться к моменту своей смерти.
Симона пришла в ярость.
– Вы не сказали мне, – закричала она старухе, – как это будет. Почему вы заставляете его страдать?! Ведь он однажды уже прошел через это!
– Если бы я тебе сказала, разве бы ты согласилась? – спросила Минерва. – Нет, не согласилась бы. То, что ты видишь, детка, это не боль. Это страх, просто страх. Мальчик напуган чем-то или кем-то, кто виноват в его смерти. Сейчас парень использует все свои силы, чтобы не увидеть того, что он уже пережил.
– Отпусти его, Минерва, – потребовала Симона.
Старуха посмотрела на нее так, словно Симона сказала нечто несуразное.
– Нет, детка. Остановиться сейчас – это лишь оттянуть неизбежное. – И Минерва улыбнулась. Почти с гордостью. – Он движется вперед.
– Он нужен мне сейчас, – умоляюще проговорила Симона. – Вы можете продолжить в другой раз.
– Нужен тебе? – с насмешкой спросила колдунья. – Зачем? Приносить тапочки?
Хейт с упреком воскликнула:
– Минерва!
– Не ругай меня, детка, – сказала старуха, села в кровати и откинулась на подушку. – Этого малыша надо освободить от пут, которые его удерживают. А наша молодая баронесса слишком много о себе воображает.
– Я хозяйка этого замка! – заявила Симона и сама удивилась, как искренне прозвучали ее слова. – И я требую, чтобы мой брат вернулся ко мне!
– Знаешь, милочка, я этого не потерплю, – сказала Минерва, поджала губы и отвернулась.
Симона знала, что не может покинуть Хартмур без Дидье. Не может, и все!
– Дидье! – обратилась Симона к призраку, кружащемуся под самыми балками. – Пойдем со мной!
Дидье замедлил движение и уставился на сестру блеклым, ледяным взглядом, в котором, однако, светилась немыслимая надежда. Симона побежала к двери.
– Пойдем, Дидье, все будет хорошо! – позвала она брата. – Уйдем отсюда вдвоем – только ты и я. – Голос Симоны звенел на высокой ноте. – Я… я буду тебе читать!
Призрак опустился вниз. В сердце Симоны вспыхнула надежда, но на полпути к двери Дидье вдруг остановился.
– No-o-on! – завыл он, дернулся и отлетел к потолку, словно привязанный к невидимой постромке.
– Отпусти его! – закричала Симона, не в силах совладать с горем. Она была готова броситься на Минерву и выцарапать ей глаза.
Хейт крепко взяла Симону за плечо:
– Остановись, Симона, остановись!
– Ты не понимаешь, он – все, что у меня есть, – рыдала Симона, вырываясь из крепких пальцев Хейт. – Где он? Дидье!
– Он поблек, – мягко объяснила Минерва. – Устал от борьбы, вот и все. Скоро он станет виднее.
Хейт осторожно положила руку на плечо Симоны:
– Почему бы тебе не вернуться в свою комнату, дорогая? День был тяжелым.
Откуда-то, все усиливаясь, долетал женский голос.
– О нет, – вздохнула Минерва, прикрыла глаза, подняла лицо к потолку и заговорила: – Иди с миром, Хандаар Годвин. Иди с миром, старый воин. Мы еще встретимся.
Крики в коридоре становились все громче, слышались чьи-то поспешные шаги. Застучали в дверь. У Симоны упало сердце, она тотчас поняла, что будет дальше.
– Баронесса! Баронесса! Леди Хейт! – закричали из коридора, а потом снова начали колотить в дверь.
Симона взглянула на Хейт, но та смотрела только на Минерву. Тогда Симона сама пошла к двери и распахнула ее. В коридоре стояла горничная Женевьевы Роза. Служанка горько плакала и ломала руки.
– Боже мой, баронесса! – сквозь слезы проговорила она. – Идите скорее! Лорд Хандаар… он очнулся и… Идите скорее!
Глава 22
Ник вбежал в большой зал, следом за ним – Тристан.
Чувствуя, как сердце колотится о ребра, Ник добрался до ложа Хандаара. Ивлин по-прежнему стояла на коленях возле отца, по ее щекам катились крупные слезы, но она улыбалась радостно, широко. Взяв руку Хандаара в свои ладони, она склонялась к нему, что-то шептала, потом слушала.
Глаза Хандаара были открыты. На фоне покрасневших белков ярко светилась синева радужки. Он явно пытался сфокусировать взгляд на лице дочери. Его губы шевелились, но слов Ник не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92