Что у тебя в жилах, кровь или вода?
– У меня нет оснований предполагать, что она любит меня, – возразил Риккардо.
– Надеюсь, что не любит! Мы, слава богу, не англичане! Тебе придется научить ее любить. – Он подергал себя за ус. – Ты не влюблен ли в другую женщину?
– Нет, – ответил Риккардо.
Мабрука была частью безумной лунной ночи, она приходила к нему из царства сказки. С ней все у него кончено, так, по крайней мере, он думал сейчас.
– Значит, препятствий нет. Я передам тебе все дело целиком.
Риккардо не находил никакой подходящей отговорки. А в позе и в выражении лица человека, выжидающего ответа, было что-то, заставлявшее его согласиться.
– Вы слишком добры ко мне, – сказал он, наконец, – я постараюсь сделать ее счастливой.
Сицио облегченно вздохнул и поднялся с места.
– Я одного только не понимаю, – остановил его уже в дверях Риккардо, – почему Си-Измаил не перевозит этот груз на собственной яхте?
– Он раньше так и делал, но он на подозрении. Это стало опасно, в особенности во время восстания в Марокко. Думаю, что взрывчатые вещества, которые мы перевозили для него, направлялись вглубь страны, но каким способом – понятия не имею.
На этом закончился их разговор. «Вот и разъяснение загадочной записки Мабруки», – подумал Риккардо. А он пользовался гостеприимством Си-Измаила! Был у него не далее как вчера. Си-Измаил, очевидно, готовит в его лице запасную тетиву, на случай если старая не выдержит.
Риккардо много передумал этой ночью, лежа в постели. Какую роль играет во всем этом Мабрука? Была ли она искренна, предостерегая его, или расставляла ловушку?
ГЛАВА XV
Сирокко больше не дул, и над белыми крышами и куполами арабского квартала снова сияло безоблачное голубое небо. Предвидя, что день будет знойный, Джованни решил выехать в Эль-Хатеру рано поутру; ему хотелось поскорее вернуться к своей работе. Ему писали о тех чудесах, которые каждый день неохотно уступала земля. Его должен был сопровождать Джузеппе, который, благодаря своим разнообразным талантам, мог быть одновременно шофером, поваром, лакеем и сотрудником-археологом. Джоконда дала Джованни письмо к мадам Перье, хозяйке одного из двух керуанских отелей, с которой она была в дружеских отношениях, и, несмотря на уверения Джованни, что его палатка защищает от дождя лучше любого отеля, взяла с него слово, что в плохую погоду он будет ночевать в городе. Джованни, в свою очередь, заручился обещанием, что они в скором времени навестят его в Керуане и осмотрят раскопки в Эль-Хатере.
После обеда – гость их уже уехал – Сицио Скарфи, оторвавшись от своей газеты, подозвал к себе Аннунциату, уже выходившую из комнаты вместе с сестрой.
– Погоди минутку! Мне надо поговорить с тобой!
– В чем дело? – спросила она, присаживаясь на ручку его кресла. – Ты снова будешь бранить меня, папа? Ты такой сердитый последнее время, что я просто не выношу тебя!
– Ах, котенок! Разве я плохо обращаюсь с тобой?
– Ты со мной никогда плохо не обращаешься, papa mio! И я крепко, крепко люблю тебя, – она обвила его шею руками.
– Мне нездоровится последнее время, я посоветуюсь с доктором. Но пока мне надо сказать тебе кое-что важное.
– Я знаю, что ты хочешь сказать.
– Ты не можешь знать, котенок.
– А вот знаю! Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Риккардо.
Дипломатический подход отца пропал даром.
– Я… хочу?
– Да. – Она вспыхнула.
– Дорогая! Дорогая! Как это пришло тебе в голову? Риккардо объяснился с тобой!
– Ни слова не говорил. Но я не слепа. Ты еще до его приезда решил, что он должен жениться на мне. О! И до чего я была сердита!
Отец нахмурился.
– Какой вздор ты болтаешь!
– Вовсе не вздор! Вы с Джокондой думали, что я ничего не понимаю. Ты решил, что к Риккардо перейдет дело, и я в придачу, вместе со счетными книгами и отчетами!..
– Замолчи! – сердито крикнул отец.
Она упрямо вскинула головкой.
– Почему бы Риккардо не жениться на Джоконде?
– Риккардо любит тебя.
– Риккардо любит меня? Ох! Я прекрасно знаю, как выглядит влюбленный! Не говори мне этого! Будто у меня нет глаз!
Сицио Скарфи покраснел.
– Аннунциата, что за речи! В мое время скромные молодые девушки…
– Времена меняются, папа! Риккардо не любит меня, и я не хочу переходить к нему заодно с обстановкой конторы.
Неожиданное сопротивление рассердило Сицио Скарфи, но он взял себя в руки и сказал спокойным тоном:
– Не будь дурочкой! Риккардо красив. Все девушки Туниса будут завидовать тебе. Вы привязаны друг к другу, а любовь в реальной жизни ни к чему.
Аннунциата молчала. Из-под опущенных черных ресниц выкатились две крупные слезы. Сицио Скарфи женских слез не выносил никогда.
– Если так – уходи! – с горечью крикнул он ей. – Оставь, оставь меня! Слышишь? Но когда-нибудь ты пожалеешь, что отказалась исполнить мою просьбу.
Она соскользнула с ручки кресла, испуганная его тоном.
– Уйди, – повторил он. – Все вы, женщины, одинаковы! Я ни от одной не видал ничего хорошего!
Аннунциата в ужасе смотрела на отца; она никогда не видала его таким. Она выбежала из комнаты, бросилась к Джоконде, упала ей на шею и зарыдала. Джоконда ласково гладила ее по голове и успокаивала, но ни о чем не расспрашивала. И Аннунциата впервые в жизни не поделилась с сестрой своим горем.
– Риккардо, – сказал в тот же день вечером Сицио Скарфи племяннику. – В нашем доме есть два несмышленыша. Ты утверждаешь, будто Аннунциата не любит тебя, Аннунциата утверждает, будто ты не любишь ее. Да и я хорош! Вместо того чтобы настоять на своем, согласился выждать… В отношении тебя это разницы не составит, я сделаю для тебя все то, что собирался сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63