«Пора».
Он повернулся к Умберто, будто приказывая ему, как военачальник, готовый пресечь бесчинство солдат. Я никогда еще не видел Пако таким холодным, таким отвратительно властным. Умберто удрученно опустил голову. Потом он медленно поднял ее и враждебно посмотрел на Пако с давнишней непреодолимой злобой.
– Я сказал тебе, что не знаю, как продолжать. Я не знаю, и мне наплевать на это. Я сыт по горло, Пако. Я больше не могу этого выносить.
– Женщина не знает его, это очевидно, – настойчиво продолжал издатель. – Поэтому следует предположить, что журналист – человек, которому она позвонила по ошибке. Или по крайней мере так думаем мы. Но для чего он ей нужен? Вот для чего. Увидев его, женщина с трудом переворачивается на бок и открывает ящик ночного столика. Она достает пачку банкнот и пистолет. Слегка приподнявшись, она бросает их в ноги кровати. «Поторопись, – говорит она ему, – воспользуйся моментом, пока он в душе». И действительно, слышно, как шумит вода в ванной. Журналист смотрит на пачку банкнот. Это огромная сумма денег. Он берет их дрожащей рукой. Берет также и пистолет. По-видимому, в городе есть наемный убийца, чей номер телефона очень похож на его. Все это безумие. Он никогда никого не убивал. Однако он делает несколько шагов по направлению к ванной. Но в этот момент женщина просит, чтобы он убедился, что мужчина будет действительно мертв. Она просит его таким тоном, каким просила бы официанта, чтобы бутылка шампанского была хорошо охлаждена. Журналист останавливается. Он понимает, что не сможет сделать это. Но денег очень много – слишком много, чтобы их упустить. Ему приходит в голову другая мысль. Журналист кладет деньги в карман пиджака. Разворачивается и направляется к двери. Наводит на женщину пистолет. «Вам лучше молчать, – запугивает он ее, – если не хотите, чтобы он обо всем узнал». Он открывает дверь и высовывает голову. В коридоре никого нет. Женщина, не поднимаясь с кровати, говорит ему, что он жалкий идиот, полное ничтожество. Она говорит ему это очень спокойно, разглядывая ногти. Журналист выходит из комнаты и спускается по лестнице, чтобы не ждать лифта. Наконец он оказывается в вестибюле и идет по нему, ощупывая рукой пачку банкнот в кармане. Он не может поверить, что ему так повезло. Вот он Уже у самой двери, но тут его останавливает человек, ставит к стене и обыскивает. Это гостиничный детектив. Он отбирает у журналиста пистолет и ведет к лифтам. Только что было совершено ограбление в одной из комнат. Кто-то позвонил, прося о помощи, и дал его описание. Журналист объясняет, что никого не грабил, а всего-навсего столкнулся с сумасшедшей, хотевшей убить своего мужа. Они приходят в номер 214. Постель разворочена, женщина дрожит и всхлипывает, съежившись в углу. Она кричит от ужаса, вновь увидев его. Слышен шум воды в душе. Детектив открывает дверь в ванную и находит там человека с простреленной головой. Он ругается, встревоженно оборачивается к журналисту и приковывает его наручниками к батарее. После этого он снимает трубку телефона и звонит в полицию.
– Это довольно глупая идея, – сказала Исабель от окна. – Заметно, что все происходит только для того, чтобы объяснить телефонный звонок. Так не пишут рассказы. Романы можно создавать наугад, нанизывая одно на другое, – но только не рассказы. Кортасар говорил, что рассказ – это литературная машина, создающая интерес. Мне нравится это определение. Очевидно, что такие машины не строятся из лоскутков.
Дождь полил с еще большей силой. Ветер припечатывал капли к стеклу. Свет несколько раз ослабевал и снова вспыхивал, медленно мерцая. В любой момент электроэнергия могла отключиться. Я проверил подсвечники, а затем решил придумать работу, которая позволила бы мне продолжать слушать разговор. Сев за стол в столовой, я принялся очищать от грязи трости.
– Все также могло быть спланировано заранее, – вмешался Антон. – Рассказы всегда играют с прошлым, с тем, что произошло раньше момента, с которого начинается повествование. Орасио Кирога предлагал прием – начинать рассказы с интригующего вступления. Например, следующим образом: «Так как Элена не собиралась соглашаться, он, смерив ее холодным взглядом, взял свою шляпу. Она в ответ на это только пожала плечами». Подобные вступления всегда мне очень нравились. Всего в трех строчках оно уже пробудило наш интерес. Мы хотим узнать, кто такие Элена и этот тип, что он у нее просил и почему Элена оказалась такой равнодушной. С рассказом Умберто можно было сделать нечто подобное. Женщина и журналист в равной степени жертвы того, что произошло до телефонного звонка, того, о чем они не знают.
– Черт возьми, почему вы никак не оставите эту историю? – раздраженно спросил Умберто. Он выпил много арманьяка. Это было странно для такого рассудочного человека, как он.
– Вот уж нет, – ответил Пако. – Я хочу узнать, что же, черт возьми, это за женщина. Нельзя уложить девушку в постель, а потом уйти как ни в чем не бывало. История должна закончиться… У меня есть другая идея. Они незнакомы, верно? Хорошо. Женщина ему говорит: «Пора». Она поднимается с постели, как пьяная или одурманенная наркотиками, и открывает кейс. Внутри находятся полиэтиленовые пакеты с белым порошком, как в фильмах. Женщина дает ему ключ от камеры хранения. Журналист должен оставить там кейс с наркотиками и забрать другой, с деньгами. Потом ему нужно вернуться в гостиницу и передать кейс ей. Только после этого женщина заплатит ему за работу. Она называет журналисту приличную сумму. Прощаясь, женщина предупреждает, что за ним будут следить, чтобы он Не сделал какую-нибудь глупость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62