— Один раз, выругав его на чистом французском языке, второй, — упомянув имя Баррасена, так его поразившее, что он выпустил бутылку из рук.
— Вы полагаете, что это имя так его поразило? — спросил Бералек.
— Больше того, я уверен, что Баррасен и Лебик — это. одно и то же лицо! Но больше того, я теперь уверен, что есть еще один человек, знающий об этом сокровище.
— Объясните, — попросил Ивон.
Шевалье налил вина ь стакан и выплеснул его содержимое в камин.
— Он слишком долго копался в погребе. Скорее всего он подмешал в вино свое снадобье. Увидав мокрые стаканы, он подумает, что мы выпили.
— Но я слышу его шаги на лестнице, — заметил аббат.
— А история Баррасена? — спросила Лоретта.
— Я расскажу ее на бретонском, называя его Жаком, — ответил аббат.
Лебик вошел, запыхавшись от быстрого бега.
— Как видите, я не копался.
— Как ты ни торопился, а мы тебя обогнали, — весело сказал Ивон, указывая на пустую бутылку.
— Вы празднуете свое выздоровление?! Смотрите, вы еще слабы, и вино может на вас плохо подействовать.
«Скотина, — подумал Бералек, — хорошо, что я вылил вино».
— Лебик, — сказала вдова, — если ты устал, можешь идти, тебе ведь рано вставать.
— Мне надо дождаться, когда уйдет эта трещотка, чтобы закрыть дверь, — возразил гигант.
— Это верно, — вдова боялась настаивать на своем. Она опять уселась за шитье.
— Так расскажите же нам, аббат, историю этого «героя», называйте его Жаком, и пусть негодяй прислушивается!
— Когда я был в парламенте, туда залез вор, я не видел его лица, но запомнил его ноги, а на большом пальце правой руки у него был глубокий рубец.
В эту минуту Лебик, немного всхрапнувший, сказал все еще вышивавшей Лоретте:
— Я поднесу чарочку этому болтуну, может, это заставит его убраться поскорее.
Он открыл бутылку и наполнил стаканы. Они одновременно посмотрели на его руку и увидели на большом пальце застарелый, глубокий шрам.
Аббат продолжал свой рассказ:
— Он столкнулся с регистратором и выскочил из здания. «Что это за человек?» — спросил я того. — «Неужели вы не знаете? Его имя вписано в историю нашей революции. Это каторжник, которому было поручено убирать тюрьму Марии-Антуанетты. Позднее Функье Тинвилль пользовался его услугами для шпионажа в тюрьмах, и теперь он знает слишком много, его хотят убрать, но он все время проникает сюда, хотя это для него небезопасно».
Аббат посмотрел на часы.
— Уже одиннадцать, я ухожу, приду завтра, ночью продумаю варианты.
От шума передвигаемых стульев Лебик проснулся.
— Разве ваш кузен не хочет выпить на прощанье? — спросил он Бералека, указывая на полные стаканы с вином, принесенным из погреба во второй раз.
Ивон припомнил, что во второй раз Лебик очень быстро вернулся, следовательно, вряд ли он мог успеть разбавить вино своим снадобьем.
— Кузен охотно выпьет на прощанье, только уж и ты не откажись выпить с нами, иначе он станет твоим врагом. Подай-ка свой стакан, любезный!
— С удовольствием, — воскликнул Лебик, поднося два стакана одновременно.
— Голубчик, уж не из двух ли стаканов сразу ты намерен пить?
— Может, и госпожа выпьет немного за здоровье вашего родственника?
Лоретта посоветовалась взглядом с Ивоном.
— Ну, — сказала она, — так и быть, один раз не в счет... Четыре стакана поднялись вместе, но Лебик вдруг подошел к креслу, где стоял фонарь, с которым он ходил в погреб,и произнес:
— Подождите, мне сначала надо засветить фонарь, чтобы проводить вашего брата.
Ивон поспешно отдернул руку аббата, подносившую стакан ко рту, и оба быстро вылили вино в камин, прежде, чем Лебик обернулся.
Лоретта, сидевшая дальше, выпила свой стакан, и Бералек вздрогнул от беспокойства за нее, но потом успокоился.
Лебик засветил фонарь, выпил вино, прищелкнул языком и поставил пустой стакан на стол.
— А славное винцо, — произнес он, — так и пробегает по жилочкам.
«Я напрасно испугался за Лоретту, — подумал Ивон, — он тоже выпил с ней».
Лебик поднял фонарь.
— Пора в дорогу, господин Порник, — крикнул он. Монтескье коротко попрощался и вышел со своим проводником.
Молодые люди остались одни.Лоретта взяла свечу и собралась идти к себе.
— Как видите, я совершенно не напугана, мой покровитель, — сказала она.
Шевалье поцеловал ее в лоб.
— Спите спокойно, моя прелесть. Бог хранит вас. Лоретта направилась к двери. Но, дойдя до порога, она зашаталась и прислонилась к стене.
- Ах, — произнесла она, — что со мной?.. Ивон подскочил к ней и едва успел подхватить. Она из последних сил боролась со сном.
— Опасность близка... будьте рядом, Ивон... вы единственный друг... единственный защитник.
И уже в полузабытьи она прошептала:
— Люблю тебя. Потом голова ее склонилась и она уснула на руках у Ивона.
Бералек отнес ее в большое кресло и, удивленный быстротой наркотического действия, проговорил:
— Я ошибся. Лебик успел заправить вино. Имя Баррасена заставило его встрепенуться. Но однако же я сам видел, как он пил вино...
Он подошел к буфету, где стояли две вазы для цветов. В одну из них Лебик и выплеснул вино. Вдруг он ударил себя по лбу.
— Черт побери! Лебик уверен, что я пил еще больше его оспожи и, конечно, уже сплю. Сейчас он вернется, чтобы нести Лоретту в ее комнату.
Множество вопросов теснилось у него в голове.
— Что он собирается делать? Отчего он не возвращается?
Шевалье тихонько отворил дверь и прислушался, пере-нувшись через перила. Ни одного звука не долетало до его.
«Что он там делает?» — думал Бералек.
Он стал спускаться по лестнице. Силы уже полностью ернулись к нему, и он был уверен, что справится с егодяем раньше, чем тот успеет схватиться за оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81