— Ты и сама по себе чудо, — сказал он ей. И Флавьель его поцеловала.
Ясенка сдвинула переливчатый браслет выше по руке, так что он охватил ее плотнее. Отправляясь в путь, она все свои остальные украшения оставила дома, взяв только его — и знак Ясеня. Она уложила знак в свои вещи, чтобы им можно было воспользоваться как доказательством. А браслет она снимать отказалась. Когда-то он принадлежал семье Горина. Она нашла его случайно, в разрушенном городе Галинфе, глубоко в сердце Трясины, на руке превратившегося в скелет убитого мужчины. Это был отец Горина, хотя оба не подозревали об этом тогда, когда при первой их встрече он не стал требовать возвращения браслета, а подарил его ей.
— Пусть он будет знаком договора между нами, — сказал он тогда. — Если вам что-то понадобится, наденьте его — и подумайте обо мне. И я почувствую это, и что бы нас ни разделяло — пусть даже полмира, пусть даже мне пришлось бы в одиночку сражаться с целой армией, — я преодолею все преграды и буду рядом с вами.
Ясенка не посмела призвать Горина сейчас, хоть и не сомневалась в том, что он услышал бы ее призыв. Однако благодаря браслету ей казалось, что Горин к ней ближе, — и она не снимала украшение.
— Думаю, что нам следует остановиться на ночлег пораньше, — сказал лорд Ройанс— Небо слишком темное для этого времени суток. Наверное, скоро пойдет снег.
— А нам нельзя продолжить путь? — обеспокоенно спросила Ясенка.
— Возможно, придется переждать буран, но мы тронемся в путь при первой же возможности.
Тем временем люди из отряда Ройанса уже рубили ветви деревьев, сооружая из них двойные шалаши. Заинтересовавшись, Ясенка стала наблюдать за их работой. Настил пола получался толстым и упругим, а покатые стены почти соединялись наверху. Сначала соорудили шалаш для нее. Там оказалось достаточно места для ее немногочисленных вещей, к ней же поместили большую часть припасов, которые они захватили с собой в дорогу. Призвав себе на помощь науку путников, которую усвоила еще ребенком, Ясенка разожгла костерок, дым от которого мог легко уходить сквозь крышу ее временного жилища. Внутри шалаша быстро потеплело. Ветки, из которых соорудили жилище, были свежими и зелеными, и их запах было приятно вдыхать. Они не могли загореться от ее небольшого костра, но она все равно на всякий случай обложила его камнями.
Иногда хлопьям снега все-таки удавалось проникнуть в шалаш сквозь отверстие наверху, и они заставляли огонь рассерженно шипеть, но там, где Ясенка устроила себе ложе, накрыв ветки меховым плащом, было тепло и уютно. Она подумала о том, знает ли Горин секрет строительства таких удобных укрытий, и решила, что как нордорнец он должен его знать.
В своем временном лагере они провели два дня, и Ясенка очень досадовала на задержку.
— Нас этот снегопад задел только краем, — уверял ее Ройанс. — Дальше к северу он был гораздо сильнее, как вы и сами поняли по отдаленному грому. Но это очень хорошо, — добавил он, опередив ее огорченное восклицание. — При таком снегопаде никто с обеих сторон не будет ничего предпринимать. Не тревожьтесь, милая Ясенка, я предсказываю, что мы приедем задолго до начала военных действий.
«И вы надеетесь принять в них участие», — подумала она про себя, но вслух говорить этого не стала.
Главный управляющий Ройанса, Джервин, руководил жизнью лагеря. Он был молчаливым мужчиной, почти таким же старым, как и его господин, и еще более сухопарым. Как и Ройанс, он отказался сидеть дома.
— Я о вас позабочусь, — заявил Джервин, и никакие доводы не смогли заставить его поменять решение.
Утро третьего дня было солнечным и безоблачным, и Джервин с Ройансом решили, что можно безопасно продолжить путь.
Прежде Ясенка ни разу не видела, как собаки тянут сани. Вопреки ее ожиданиям, их не приходилось заставлять работать. Открыв пасти и вывалив наружу языки, они с готовностью бросались к упряжи, радуясь возможности двинуться в путь. Больше того, их приходилось держать, иначе они побежали бы раньше, чем люди успеют надеть на них собачьи попонки и рукавицы, и утащили бы за собой пустые сани. Когда сани были загружены, Ясенка садилась на те, куда складывали еду и другие припасы так, чтобы ей было как можно удобнее. Большую часть времени Ройанс стоял позади нее, направляя сани: для этого достаточно было время от времени спускать ногу на землю и чуть поворачивать их в нужном направлении. Джервин правил вторыми санями, а остальные мужчины по очереди то ехали, то рысцой бежали за санями. Время от времени они останавливались, чтобы дать отдых собакам (хотя те, похоже, в отдыхе не нуждались) и позволить солдатам их догнать. Ясенка с облегчением (и, надо признать, втайне посмеиваясь) увидела, что время от времени Джервин заставляет своего господина пересаживаться на вторые сани и отдыхать вместе с остальными. Никто из солдат не позволил ему бежать за санями, несмотря на его уверения, что он вполне на это способен, невзирая на возраст.
— Это неприлично, — заявил Джервин, и вопрос был закрыт.
Если бы их поездка не преследовала такую серьезную цель, Ясенка искренне наслаждалась бы приключением, особенно видом того, как почтенный глава королевского Совета переживает вторую молодость.
Раньше чем она смела надеяться, вдали показалась ограда лагеря.
— Ох, быстрее, быстрее! — крикнула она Ройансу, — нам надо быть там немедленно!
— Уже скоро, — ответил старый аристократ, но свистнул собакам, которые удвоили свои усилия.
Однако, когда они приблизились к лагерю, Ясенка почувствовала, что за оградой творится что-то неладное. В лагере было слишком тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110