К чему все это? Ведь поначалу (и
довольно долго) пришельцев все одно нельзя ни увидеть, ни услышать. Одно
слово - призраки.
И все-таки... уж больно сильно полыхнуло!..
Он уже шагал между столетними соснами, привычно ступая по мягкому
ковру опавшей хвои, которая почему-то не хрустела под его босыми ногами,
когда до него наконец дошло: раньше он никогда не видел вспышек. Никогда!
Только слышал о них от своего деда. Но ведь тогда... тогда это означало,
что у вновь прибывшего сохранился Дар! Неужто случилось то, во что они все
тут давно перестали верить, но все же втайне надеялись - надеялись,
несмотря ни на что...
Еще не веря до конца самому себе, старик ускорил шаги. Точного места
вспышки он не запомнил, но в направлении не сомневался. Вот только...
сможет ли он увидеть прибывшего? Дар - это, конечно, хорошо, да только
призрак - он и есть призрак, хоть с Даром, хоть без... Не видно его. Не
слышно его. И нюхом не учуять, хоть нос наизнанку выверни.
А потом Черчек остановился. Потому что узрел мужика. Нормального
крепкого мужика, и весьма справного, с бородой - разве что рубаха на
мужике была чрезмерно тонкая, да штаны слишком вытертые. На ногах - не то
башмаки, не то черт его разберет... Стекляшки опять же на носу - видел он
раньше у одного такие же стекляшки...
Пока Черчек рассматривал мужика, мужик с не меньшим интересом
рассматривал Черчека. Потом он зачем-то похлопал себя по рубашке, по
штанам, и весело спросил:
- Слышь, дед, у тебя закурить нету?

7
Напрасно мы, раз он так величав,
Ему являем видимость насилья;
Ведь он для нас неуязвим, как воздух,
И этот жалкий натиск - лишь обида.
В.Шекспир
- ...А ты уверен?
- Да вроде... Выползень. Точно. Помнишь, наш Страничник еще
рассказывал? И место самое подходящее...
- Так-то оно так... Вот только как бы маху не дать. Кому охота зазря
под Переплет шею подставлять?.. Погляди, тень у него есть?
- Да болотник его разберет! Темно тут, не разглядишь... Ты лучше его
ножичком попробуй. У тебя ножевье хорошее, длинное...
- Ага - ножичком! А ты на себя берешь? Ежели выползень - вся
Благодать тебе достанется. Слышь, Пупырь - берешь или как?
- Нашел глупого, радости тебе несчитано-немеряно... Благодать! А ну
как человек это - что тогда?! Может, горожанин заблудился...
Только тут до меня дошло, что я уже довольно долго лежу на спине на
чем-то весьма сыром и холодном, и вслушиваясь в этот странный разговор.
Следом я сообразил, что говорят явно обо мне. Так это, значит, что? Это,
значит, они меня ножичком пробовать собираются?! Оставаться и дальше
слушателем мне резко расхотелось. Вот сейчас как пырнут ножичком!..
Я открыл глаза и попробовал резко вскочить на ноги. И вскочил - чему
сам изрядно поразился.
Два не в меру грязных, заросших дядьки в неопределенного цвета
холщовых рубахах и таких же грубых домотанных штанах испуганно отскочили
назад, и один из них поспешил выставить перед собой суковатую палку, а
второй схватился за висевший на поясе кривой нож.
- Вы что, мужики, с ума посходили - в живого человека ножом тыкать? У
вас тут что - все такие? В смысле - с придурью?..
Как ни странно, я их уже почти не боялся - они сами выглядели на
редкость перетрусившими. Не знаю уж, на каком языке я с ними заговорил, но
эти двое меня прекрасно поняли. Как, впрочем, и я их.
- Так ты выползень или нет? - осведомился один из моих оппонентов. -
Ишь, распрыгался...
- Вы мне сперва объясните, что такое "выползень" - тогда я вам
отвечу.
- Выползень! - радостно констатировал дядька с ножом. - Заморочить
хочет! Не будь я Пупырем - морочит! А ну, Юхрим, объясни ему...
- Запросто! - согласился обладатель дубины - и немедленно, без
всякого предупреждения, огрел меня оным орудием по голове.
Самым удивительным было не то, что я выдержал этот удар и даже не
потерял сознания. Было больно, но не слишком. Куда удивительней оказалось
другое - дубина, проломив мне голову, рассекла мое тело чуть ли не надвое
и застряла где-то в районе живота. При этом тело мое практически не
пострадало, мгновенно сомкнувшись, словно вода, которую пытались рассечь
топором.
Дубина крепко увязла в моем животе, и теперь Юхрим пытался ее оттуда
вытащить. Палка двигалась с трудом, неприятно царапая сучками мои
внутренности (или что там теперь было у меня в животе?). Юхрим сопел,
кряхтел, но дело шло туго.
Я же был до того ошарашен случившимся, что только через несколько
секунд до меня дошло все скотство поведения аборигена. Вернее, обоих сразу
- потому что, пока потный Юхрим пытался извлечь из меня свое первобытное
оружие. Пупырь, обойдя меня сзади, старательно тыкал мне в спину кривым
ножом. И это тоже было не самое приятное ощущение в моей жизни.
Тут ко мне, наконец, вернулся дар речи.
- Что ж вы, гады, делаете?! - возмутился я, и, постепенно осознавая
свою - пусть и болезненную - неуязвимость, добавил:
- Да я ж вам сейчас головы поотрываю!
- Молчи, выползень! - наставительно произнес тот из агрессоров,
который тыкал в меня ножом, на некоторое время оторвавшись от своего
важного занятия. - Мы тут хозяева, мы и разговоры разговаривать станем. А
для такого отродья, как ты, в Переплете места нету. Самим мало! Так что
терпи да помалкивай, раз уж заявился... Понял?
- Ага! - недобро ухмыльнулся я - и вдруг вспомнил все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12