Пришел в себя он только через неделю, когда черный , похожий на того, за кем он гнался по полю, сбросил его с койки: именно в эти недели начался немецкий прорыв в Арденнах, немцы захватили госпиталь; всех, кто мог ходить, угнали в лагерь; тяжело раненных стащили в одну комнату, оставили врача: «Можете делать с ними, что хотите». Потом пришел черный с серебряными нашивками и сказал, что доктор – «фюрфлюхте юде», его расстреляли в комнате, даже во двор не вывели.
Джек, конечно, умер бы, но англичане их отбили; он тогда снова отключился, много дней был на грани смерти; когда оклемался, получил медаль; отправили в Париж, в большой госпиталь. Там он встретил победу, оттуда вернулся домой и, пожив на ферме у матери (Массачусетс, Грэмингэм, по дороге на Ривер-плэйс), поехал в Вашингтон и обратился в газету «Патриот»:
– Я знаю, что такое наци, я хочу бороться против них, иначе я сойду с ума... С ними чикаются в Нюрнберге, разбирают улики, а их надо рвать на части сахарными щипцами.
Разговор получился дружеский, добрый; в комнату, где сидел Джек Эр, набилась вся редакция, слушали его бесхитростный рассказ затаенно; под рубрикой «Наши гости» дали небольшую информацию о посещении газеты «самым молодым ветераном Америки» с хорошей фотографией; предложили написать цикл статей о злодеяниях наци; промучился месяц – ничего не получилось, не мог выразить то, что чувствовал; запил.
Вот тогда-то на ферму матери позвонил человек, отрекомендовавшийся старым приятелем отца: «Я Серж Прауэлл, вы меня должны помнить; я жил рядом с вами в Канзас-сити; Джеком очень заинтересовались в Вашингтоне, пусть позвонит, запишите номер...»
Через семь дней после того, как он позвонил, из Вашингтона прислали письмо – на бланке ФБР – с приглашением приехать для разговора.
...Чиновник, который принял его (отрекомендовался Уильямом Подбельски, лет пятидесяти, очень доброе лицо и огромные, надежные руки), ткнул пальцем в заметку, опубликованную в «Пэтриот»:
– Неужели вы и вправду смогли бы рвать нацистов щипцами?
– Смог бы. С радостью.
– Это вы сейчас говорите. А вот если бы вам дали щипцы, привели человека – такого же, как и вы, во плоти, – и сказали: «Рви», – вы бы не смогли, Джек. Вы американец, христианин, вы бы не смогли.
– Вы воевали? – спросил Джек Эр.
– В Европе – нет. Я воевал против наци здесь. А это была тоже довольно трудная война.
– Но вы не воевали в Европе?
– В Европе я не воевал, что правда, то правда.
– Тогда не говорите мне, что я мог бы, а что нет. Словом, у вас есть для меня такая работа?
– Такой – нет и не будет, Джек. Мы – конституционная страна, нравится вам это или нет. А вот посмотреть ваши документы, если вы их оставите, мы с радостью посмотрим. И заполните анкету, проверка у нас довольно серьезная.
Эр заполнил анкету, оставил документы и поднялся.
– Погодите, Джек, – остановил его Подбельски. – Я бы хотел еще чуток поговорить с вами...
– О чем?
– О жизни. О вас. О том, что вы любите, а что ненавидите... Есть время?
Джек опустился на стул и ответил:
– Сколько угодно...
– Вам нравятся фильмы про борьбу наших сыщиков против чикагской мафии?
– Смотреть можно... Вообще-то довольно толково, ничего...
– Если в кармане «ничего» – тогда совсем плохо, – усмехнулся Подбельски. – Про кино – а это вид искусства – такого рода ответ меня не удовлетворяет. Нравится или нет?
– Кое-что нравится.
– Что значит «кое-что»? Объясните.
– Съемки хорошие, погони... Музыка бывает неплохая.
– А люди? Работники ФБР?
– Они ж картонные.
– Это как понять?
– Вырезаны из картона. Заранее известно, что самого доброго убьют, а плохой исправится.
– Но что-то вам в них все-таки нравилось? Что именно?
– Не знаю... Крепкие они... Но так с самого начала задано. Неинтересно, потому что знаешь, как дальше будет. На бейсболе никогда неизвестно, кто выиграет, поэтому людей и полно на стадионах... Всегда интересно, когда не знаешь, кто победит, а в фильмах сразу ясно, что вы победите, только обязательно одного из ваших ранят или убьют. Но меня бандиты не интересуют... Среди них есть хорошие люди, я в Бронксе встречал симпатичных бандитов...
– Они казались вам симпатичными, потому что не нападали на вас или на вашу девушку... У вас есть девушка?
– Есть, как же без нее можно...
– Намерены жениться? Или простое увлечение?
– Не знаю... Только я хочу, чтоб вы поняли: я пришел к вам потому, что в газетах читаю – наци затаились, не всех выловили... В армию меня не берут, я уж подавался в Джи Ай, но из-за ранения не прохожу... Если вам нужен человек, который ненавидит наци и готов на все, – я готов работать... Если это не ваша епархия, так мне здесь делать нечего.
– Во время войны именно мы занимались нацистами, которых к нам засылал Гитлер... Я не стану вас обманывать, мы работаем внутри страны, а здесь, как вы знаете, нацистов нет... Но какие-то связи вполне могли остаться... В основном мы работаем против гангстеров и левых заговорщиков, с гитлеровцами мы покончили...
– Да? Что-то в газетах другое пишут... В общем, если вам нужен человек, который хочет довести до конца свои счеты с наци, я – гожусь. Бандитов ловить не стану.
– Ну, а если надо будет работать против шпиона другой страны? Против русского? Или болгарского? Подойдет?
– Русские воевали вместе с нами. Они честно воевали. Это мне не подходит, это политика, а я в ней ничего не понимаю...
– Хм... Только наци, говорите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209