.. Хорошо, а кого из американских писателей вы знаете?
– Ну, этот... Как его... Лондон. У него про Север очень достоверно описано...
– Бывали на Севере?
– Нет.
– А почему же говорите, что описано достоверно? Может быть, он все выдумал?
– Если я поверил – значит, правда. Пусть себе хоть сто раз выдумывает... Правды для всех не бывает, есть правда для каждого, кто во что верит.
– В общем-то верно... По отношению к литературе и кино... Но ведь все люди верят в бога... Все честные люди, я бы даже сказал, цивилизованные.
– Те, которые перед едой моют руки? – усмехнулся Джек Эр.
– Ну, это не единственный эталон цивилизованного человека, есть и другие...
– Это верно... Черные наци в лагере были очень чистоплотные... После расстрелов кипятили воду на костре и мылись до пояса.
– Какой ужас, боже мой!
– Нет, это не ужас... Ужас был, когда они, помывшись после расстрелов, садились обедать и очень аккуратно, тоненькими ломтиками, резали сало... Именно это – как они сало резали и крошки хлеба собирали, чтобы все было опрятно, – показалось мне самым ужасным... Я иногда думал, что брежу, я ж еле живой тогда был. Но когда стал один и тот же сон видеть – этот именно, с мельчайшими подробностями, – тогда понял: правда, а никакой не бред.
– А какие еще вы тогда заметили подробности?
– Хлеб был очень мокрый, тяжелый, но все равно крошился; но и крошки были аккуратные, какие-то немецкие, маленькими квадратиками.
– Вы это не придумываете?
– Принесите батон, я постараюсь слепить немецкие крошки, – ответил Джек.
– Нет, нет, я верю... Ну, хорошо, а еще? Я же не был в Германии, мне интересна любая мелочь.
– Вот что поразительно, – задумчиво откликнулся Джек Эр, – самые жестокие из этих черных как-то одинаково пахли. Нет, правда, у них у всех был одинаковый запах – какой-то затхлый... Так мокрые простыни пахнут, если долго лежали в сырости.
– Любопытно... Может быть, всем эсэсовцам давали одинаковое мыло?
– А черт их знает. Только запах был одинаковый, это точно. Затхлый.
– Меня особенно интересуют визуальные подробности.
Джек Эр несколько удивился:
– А почему именно они?
Чиновник ответил не сразу, пытливо посмотрел на парня, поиграл остро отточенным карандашом (последняя новинка: трехцветный грифель, – нажмешь на левую сторону, пишет красным, на правую – синим, а посредине – ярко-черный) и, тщательно подбирая слова, сказал:
– Визуальные подробности интересуют нашу службу потому, что вам – поначалу, понятно, – придется зарекомендовать себя в качестве зоркого наблюдателя, который не упустит в магазинной толчее того человека, за которым надо смотреть в оба.
– Вы что, – усмехнулся Джек Эр, – в топтуны меня хотите пригласить?
– Я не знаю, что это такое, – Подбельски искренно удивился, – объясните, пожалуйста, значение этого слова.
– Да бросьте вы, – рассердился Джек Эр. – Будто кино не смотрите! Так называют того, кто топает следом за гангстером.
– Какое слово вам больше нравится: «солдат» или «вояка»?
– Конечно, «солдат».
Подбельски удовлетворенно кивнул:
– Вот видите... Ну и мне куда больше нравится слово «разведчик», чем «топтун». Петух топчет кур, на то он и петух... А человек, идущий по стопам врага, – все-таки разведчик. Ну-ка попробуйте, закрыв глаза, описать мой кабинет. Только сразу, без подготовки. Зажмурьтесь, Джек, зажмурьтесь! И не обманывайте самого себя, не подглядывайте!
– Я и в школе-то не подглядывал, зачем же здесь?
– Ну, и прекрасно. Раз, два, три! Я слушаю.
– Про все говорить?
– Про то, что запомнили.
– Флаг за вами, портрет президента Трумэна, на столе два телефонных аппарата (один работал как диктофон, фиксируя каждое слово беседующих), в книжных шкафах много книг, два стула, два окна, на окнах жалюзи, двери двустворчатые, а моетесь вы клубничным мылом...
Подбельски расхохотался:
– Последнее – совершенно точно! Замечательно, Джек, для первого раза отлично! А теперь я вам расскажу, что у меня в кабинете, ладно?
– Так вы его как свой дом знаете, неудивительно.
– Хм... В общем-то вы правы... Тогда я позволю себе сосредоточиться на ваших огрехах... Они не очень существенны, но, тем не менее, я хочу, чтобы вы сами убедились, как настоящему разведчику нужна холодная, несколько отстраненная наблюдательность. Итак, портрет президента Гарри Эс. Трумэна в деревянной рамке, три шкафа, в которых стоят книги с красными и синими корешками, среди них много золоченых, что свидетельствует о довольно высокой стоимости собранной литературы; в том шкафу, который стоит возле двустворчатой двери с большой медной ручкой, сделанной в форме лапы собаки, книги разной величины, часть из них потрепана, есть надписи, сделанные готическим шрифтом, что позволяет предположить знание немецкого языка человеком, которому они принадлежат; судя по тому, что на двух других шкафах есть следы пыли, можно допустить, что именно первым шкафом, где пыли нет, обладатель этого кабинета пользуется чаще всего; жалюзи серебристого цвета крепятся на медных болтах; стол покрыт зеленым сукном; стопка бумаги лежит с левого – если смотреть от двери – края стола; справа – небольшая скульптура Авраама Линкольна, сидящего в кресле; в центре лежат восемь карандашей, остро отточенных, разных цветов, и одна самопишущая черная ручка с монограммой желтого цвета, латунь или, возможно, золото... Вот так... Есть разница между тем, что сказали вы и я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209