«Погоди, — думал я, — еще немного, и я вспомню. Смейся, смейся, но ты развеешься в дым, как только в памяти всплывет это слово».Суть разгадки в форме, а не в фактуре и цвете камня. Форма камня что-то напоминала мне, что-то кем-то сказанное... слова, слетавшие с языка, но с языка — кого? Я не помнил. И снова перед моим мысленным взором возник маленький дервиш.И он опять смеялся надо мной.И я засмеялся в ответ.Рубин... мрамор? Нет, не то. Проклятая вещица совсем маленькая. Если бы я не знал, что это, я мог бы принять ее за грецкий орех, кем-то тщательно отполированный.Я замер на месте, потому что маленький дервиш тоже замер и смотрел на меня глазами полными ужаса, понимая, что я его узнал, а потом снова начал свой странный танец, в надежде сбить меня с толку.Орех. Я произнес сперва про себя, потом вслух. Кто же упоминал орехи?Маленький дервиш запаниковал, и я понял, что раскрыл его.Гарри упомянул орехи. Малкольм Турос не любит этот город, потому что не выносит запах орехов личи.Маленький дервиш растаял, словно струйка дыма, как я и предсказывал. * * * Наконец я выбрался из темной, похожей на ампутированную часть тела окраины на просторные, освещенные улицы, где кипела жизнь. Мучительная боль в боку постоянно давала себя знать, и весь он горел, но я не мог медлить, дело должно быть доведено до конца. Минут двадцать я ловил такси, стоя на перекрестке. Наконец мне повезло: шофер, возивший пассажира через мост в Бруклин, возвращался обратно в Манхэттен и подобрал меня.Со всепонимающими нью-йоркскими таксистами не надо ходить вокруг да около. Не вдаваясь в объяснения, я протянул водителю десятидолларовую бумажку, из фонда Мартина Грейди, и сказал:— Найди мне китайскую прачечную.Он глянул на меня в зеркало, стараясь понять, не поехала ли у меня крыша, и, видимо успокоившись, тронулся в путь, изучая обе стороны улицы. Покончив с одной улицей, он перебирался на другую, терпеливо рыская по городу.В одном не откажешь владельцам китайских прачечных — эти ребята готовы работать день и ночь. Такое впечатление, что они никогда не спят. Когда бы ты ни вошел, за гладильной доской всегда один и тот же человек.Того, что мы нашли где-то в районе сороковых улиц, звали Джордж Дун. Он стоял у гладильной доски и -под звуки легкой музыки, передаваемой местной радиостанцией, колдовал со своей брызгалкой и раскаленными утюгами, которые он попеременно снимал с газовой горелки.— Подожди меня, — сказал я водителю и дал ему еще десять долларов. Он одобрительно воспринял мой поступок и закурил.Увидев меня, Джордж Дун, смуглый низкорослый человечек, засиял, как именинный пирог со свечками. Говорить мне было трудно, потому что из-за боли в боку то и дело перехватывало дыхание.— Слушаю вас. Вам постирать? — У китайцев отменная память. Дун прекрасно знал, что я никогда прежде не заглядывал сюда.Без лишних слов я положил на прилавок десять долларов. Продолжая улыбаться, он посмотрел на бумажку, потом на меня, не понимая, что мне надо и не стоит ли меня опасаться. Я пододвинул купюру поближе к нему.— Где можно купить орехи личи?— У меня нет. Я их не люблю, — ответил он удивленно. — Могу предложить кое-что другое.Он достал из-под прилавка календарь, на котором была изображена голая блондина, и протянул его мне.— Где их можно достать?— Хотите купить?— Нет. Хочу знать, кто их продает.— Вы были в Чайнатауне?— Нет.— Вот и правильно. Там не продают.Настроить его на должный лад можно было только одним способом. Я протянул руку за деньгами, но он прижал бумажку пальцем.— Джеймс Харви. У него есть.— Так он не китаец.— По матери, — возразил он.— Телефонный справочник есть?— Джеймс Харви — мой двоюродный брат. Он торгует у складов Флада. Знаете, где это? Я его предупрежу, а вы завтра придете и купите, хорошо?— Хорошо. Предупредите.— А вам сейчас орехи нужны?Я уже собрался было уходить.— Нет. — (Он продолжал смотреть на меня так, словно я совсем спятил.) — А где еще торгуют?— У брата самая крупная торговля. Можете любого спросить. Недалеко от Джеймса торгует Ли Фу. Знаете, где склады Флада?— Знаю.Когда я был уже у двери, он торопливо проговорил:— Приносите белье в стирку к Джорджу Дуну. Будете довольны. Стираем очень чисто и крахмалим в меру.— Ты получил вполне достаточно, — сказал я и закрыл за собой дверь.Поджидавший меня таксист щелчком пальца выстрелил окурок в окно и спросил:— Теперь куда?— Склады Флада. Знаешь, где это? Он снова глянул на меня в зеркало:— Знаю.— Покатили.Я откинулся на сиденье и закрыл глаза. Одежда на боку и животе насквозь пропиталась кровью, надо бы найти врача, но время не позволяло. У Туроса не должно быть передышки.Я пытался расслабиться и чуточку перевести дух, пока мы ехали, но дорожная тряска не позволяла.На здании складов сияла огромная неоновая вывеска, но верхняя ее часть была скрыта густыми облаками, нависшими над городом. А внизу ее голубоватый отсвет падал на окружавшие его развалины.Я вышел на углу. Видно, боль отразилась на моем лице, потому что водитель как-то странно посмотрел на меня и спросил:— Тебя подождать?На этот раз он получил двадцать долларов.— Сможешь подождать час?— Огни я выключу, а спидометр пусть работает. Отчего и не подождать за такие-то бабки?— Вот именно.— Эй, мистер?— Что?— Может, помощь нужна?— Не мне, приятель. Кому-то скоро понадобится, но не мне.— Может, полицию позвать или что?— Вот если через час меня не будет, зови.— Мистер?— Что?Он заглянул мне в лицо:— Ничего. Я буду ждать. * * * Трехэтажный дом Джеймса Харви, торговавшего китайскими сладостями, примыкал прямо к зданию складов. Хотя улица была довольно грязная, его заведение, с гаражом по одну сторону и магазином по другую, выглядело очень чистенько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49