В руке он сжимал обнаженный кинжал. Одет он, правда, был как простой воин, но манеры выдавали в нем аристократа.
— Маленькая воровка! — прокричал он почти без акцента. — Верни мне мой кошелек или я тебе сейчас сердце вырежу из груди!
— Не брала я ваш кошелек! — рыдая, отвечала Лаэтри. Она поднялась с пола и, встав, прикрывала грудь изодранным лифом платья.
Мужчины видели, как она изуродована. Все лицо ее было в синяках, спина и руки в царапинах.
— Не трогала я вашего кошелька! — кричала куртизанка. — И вы мне ни гроша из него не дали. Паргас, помоги же мне!
Между куртизанкой и заграничным вельможей протиснулся сутенер. Он выхватил из-за пояса две маленькие дубинки и сжал их в руках.
— Вам не удастся уйти, не уплатив ей, милорд, только за счет того, что вы ее воровкой обозвали!
— Какой там «милорд»! — в ярости вскричал бретангличанин. — Я простой солдат, тупица!
— О?! Ну, если ты простой солдат, так мне ничто не помешает наподдать тебе как следует, пока ты с ней не расплатишься!
Солдаты-бретангличане повскакали, потянулись за кинжалами. Меровенцы, с которыми они до того дружелюбно проводили время, вдруг резко утратили свое дружелюбие, выхватили дубинки и ножи.
Хозяин, увидев, как все грозит обернуться, закричал:
— Прошу вас, люди добрые, не здесь!
Высокий пожилой человек в крестьянском платье подошел к вельможе.
— Ваше высочество, так не подобает! Вы срамите себя!
— Пойди прочь от меня со своими увещеваниями, Оризан, — со злобным оскалом проговорил вельможа и оттолкнул от себя переодетого рыцаря. Тот покачнулся и упал.
— А вот я никого увещевать не собираюсь! — выпалил сержант-бретангличанин и, шагнув вперед, гневно уставился на Паргаса. — Меня зовут сержант Брок, и я тебе все кости переломаю, если ты станешь оскорблять моего господина!
Сэр Оризан поднялся на ноги. Лицо его покраснело от обиды и возмущения.
— Мы — гости в этой стране!
Однако вельможа от поддержки сержанта набрался храбрости и заорал на Паргаса:
— Дерзкий простолюдин! Я выучу тебя хорошим манерам, а твою шлюху — честности!
С этими словами он шагнул к Паргасу. Сверкнул зажатый в его руке кинжал.
Паргас охнул и прислонился к стене. Из раны в его левом плече хлестала кровь, но он размахнулся правой рукой, а в ней была дубинка.
Бретанглийский сержант вскрикнул и бросился вперед, чтобы отразить удар и самому ударить Паргаса клинком. Двое верзил меровенцев взревели от гнева и бросились на выручку Паргасу.
Сэр Оризан рванулся к сержанту Броку, крича:
— Бросьте оружие, умоляю вас!
Один из меровенцев огрел его дубинкой. Сэр Оризан упал на руки других дворян, которые брезгливо отнесли его в сторонку и бросили, можно сказать, на произвол судьбы. Тут бретангличанин, затеявший потасовку, крепче сжал кинжал и снова обрушился на Паргаса. В это же время двое меровенцев пошли в атаку на сержанта Брока. Двое из солдат, подчиненных Брока, бросились ему на помощь, а на них напали уже четверо меровенцев.
А потом... все иностранцы, как один, развернулись против местных жителей, и за несколько секунд в зале возник сущий бедлам. В ход пошли табуреты, которыми одни размахивали, а другие прикрывались, как щитами. Сверкали ножи, стучали дубинки, звучали яростные вопли.
Но вот на фоне общего гама раздался крик, наполненный таким ужасом и страхом, что все, как по команде, замерли и повернули головы в ту сторону.
Лаэтри забилась в угол и дико верещала. Паргас, получивший с полдюжины ножевых ран, стоял, прикрывая ее спиной. Он тяжело дышал, но все еще сжимал в руке высоко поднятую дубинку. Взгляд его был устремлен туда же, куда и взгляд смертельно напуганной Лаэтри.
Бретангличанин-вельможа лежал на спине в луже собственной крови. На лбу его темнел кровоподтек, а глаза были широко открыты, но ничего не видели. Его глазам не суждено было что-либо и кого-либо увидеть вновь.
В зале воцарилась гробовая тишина. Но вот сержант Брок отшвырнул-таки навалившегося на него верзилу и бросился к распростертому на полу вельможе:
— Ваше высочество!
Сэр Оризан в страхе застонал.
— Высочество? — перекосившись от ужаса, одними губами пролепетал Паргас.
— Да, его высочество! — вскричал сержант. — И ты видел, что он не простой солдат, хотя и был переодет. — Он устремил гневный взор на Лаэтри. — Тебе выпала высокая честь, женщина. К тебе прикоснулся наследник престола Бретанглии — Гагерис, принц Уэльский!
— Че... честь? — всхлипывая, пробормотала Лаэтри и прикоснулась к синяку на щеке.
Но тут раздался голос хозяина кабачка:
— Держите его!
Развернувшись, все увидели, как какой-то человек выпрыгнул в окно и исчез в темноте. С воем, сделавшим бы честь своре гончих псов, несколько завсегдатаев бросились следом за ним.
А хозяин повернулся к Лаэтри и Паргасу и гневно указал им на дверь, ведущую в кухню:
— Вон из моего дома, смутьяны! Выйдете через черный ход в проулок, и чтобы больше я вас здесь не видел!
Дорогу куртизанке и ее сутенеру заслонили шестеро солдат-бретангличан. Чья-то крепкая рука ухватила за плечо хозяина. В испуге обернувшись, тот увидел сэра Оризана, угрюмо смотревшего на него в упор.
— Ловко придумал, хозяин. Может, ты и впрямь помог бы своим дружкам дать деру, но я был приставлен к принцу, чтобы защищать его, и не собираюсь брать всю вину за случившееся на себя! Корин! Ферол! Свяжите эту троицу и отведите в замок, да поживее, пока не вернулась вся крысиная стая!
* * *
Гувернантка Алисанды отложила щетку для расчесывания волос.
— Красота! Волосы вашего величества сияют, словно солнце! Желаете, чтобы я заплела косы?
— Я сама заплету позже ночью, — сказала Алисанда и поднялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140