Есть нам не хо
телось, но покурил бы я с великим удовольствием, будь у меня табак и трубка
. II выпить тоже не отказался бы.
Необходимо было привести в порядок мысли. Проснувшись, мы сперва не могл
и сообразить, что с нами произошло, нам казалось, что мы все видели во сне. Д
а и потом не сразу избавились от ощущения, что это был сон. А когда все же из
бавились, то, вспомнив, куда летим, мы содрогнулись от ужаса. Потом ужас см
енился изумлением. И радостью. Радостью Ц потому что мы еще не прибыли. Во
мне шевельнулась надежда: авось не скоро долетим!
Ц Сколько мы уже прошли, а, капитан Стормфилд?
Ц Миллиард сто миллионов миль, а может, даже миллиард двести.
Ц Ах, майн готт, какая быстрота!
Ц Еще бы! Быстрее нас Ц только мысль. Даже курьерскому поезду потребова
лось бы дней двадцать пять, самое малое Ц двадцать четыре, чтобы объехат
ь земной шар. А мы за одну секунду можем облететь его четыре раза. Эх, жаль, С
оломон, что не с кем устроить нам гонки!
Во второй половине дня мы заметили слабый свет с ост-норд-ост-тэн-оста пр
имерно на два румба от ветра. Мы его окликнули, и он пристроился к нам. Это о
казался покойник по фамилии Бейли, из Ошкоша, покинувший землю накануне
в семь часов десять минут вечера. Малый не плохой, но, как видно, любитель п
огрустить и помечтать. По политическим убеждениям Ц республиканец, вби
вший себе в голову, что никакая сила, кроме его партии, не способна спасти
цивилизацию. Он был в меланхолическом настроении, но мы его расшевелили,
втянули в беседу, и он, немножко повеселев, кое-что рассказал о себе. Менад
у прочим, и то, что покончил жизнь самоубийством. Мы это и раньше заподозри
ли Ц по дырке у него на лбу: свайкой так не проткнешь.
Потом он опять предался грусти и поведал нам причину. Он был щепетильно ч
естен, а перед смертью сделал некий политический ход, и теперь все сомнев
ался, было ли это вполне этично. У них в городке, где он жил, предстояли выбо
ры на замещение какой-то должности в муниципалитете, и успех зависел от п
еревеса в один голос, А Бейли знал, что не сможет присутствовать на выбора
х, так как в это время будет уже здесь, где мы. II он подумал, что, если кто-нибу
дь из членов демократической партии тоже устранится от выборов, тогда ус
пех республиканскому кандидату все равно обеспечен. И вот, уже решившись
на самоубийство, он отправился к одному своему другу Ц демократу, челов
еку строжайших нравственных правил, и убедил его составить ему пару. Эти
м он спас республиканский список и лишь тогда застрелился. Но теперь его
немножко тревожил этот поступок: он не был уверен, что, как пресвитериани
н, поступил правильно.
Соломон Ц тот сразу проникся к нему симпатией: но его мнению, выдумка Бей
ли была замечательной, и он, что называется, ел его глазами, завидовал его
уму и, ухмыляясь этакой хитрой, чисто еврейской ухмылкой, хлопал себя но л
яжке и восклицал:
Ц Ох, Бейли, ты меня прямо-таки подбиваешь креститься! А застрелился-то Б
ейли из-за одной девушки Ц Кандес Миллер. Он никак не мог добиться от нее
ответа, любит ли она его, хотя казалось, что любит, и он питал надежду женит
ься на ней. Судьбу его решила записка, в которой Кандес призналась ему, что
любит его как друга и хотела бы навсегда сохранить с ним добрые отношени
я, но сердце ее принадлежит другому. Рассказывая нам это, бедняга Бейли не
выдержал и заплакал. И ведь вот как иногда бывает! Внезапно мы заметили по
зади голубоватый свет, мы его окликнули, и, когда он приблизился к нам, Бей
ли вскричал:
Ц Господи, Том Уилсон! Вот так сюрприз! А ты каким образом очутился здесь,
приятель?
Уилсон так умоляюще поглядел на него, что у меня сердце защемило. Он сказа
л:
Ц Не радуйся мне, Джордж. Я этого не стою! Я подлый негодяй, мне не место ср
еди добрых людей.
Ц Полно вздор молоть! С чего это ты так? Ц удивился Бейли.
Ц Джордж, я поступил как предатель! Ты был мой самый лучший друг, мы с тобо
й дружили с детства, а я причинил тебе такое страшное зло! Но мне и в голову
не приходило, что моя дурацкая шутка может иметь такие роковые последств
ия! Это я написал тебе письмо, будто от ее имени. Она ведь любила тебя, Джорд
ж!
Ц Не может быть!
Ц Да, любила! Она первая вбежала к тебе в дом, увидела тебя мертвого, в луже
крови, и рядом Ц письмо, подписанное ее именем, и поняла все. Она упала на т
вое бездыханное тело, осыпала поцелуями твое лицо, глаза, клялась тебе в л
юбви, рыдала и сокрушалась. И выходит, что это я тебя убил, и я же разбил ее с
ердце. Я не мог этого пережить, и Ц как видишь Ц я здесь!
Ну-ну, еще один самоубийца! Бейли понимал, что назад дороги нет. На него был
о жалко смотреть. Он сгоряча решил убить себя, поддавшись отчаянию и даже
не проверив, правда ли, что письмо написала та девушка. Он все повторял, чт
о не может простить себе такую поспешность, и почему он не подождал, почем
у был глух к голосу разума, и все прикидывал, как ему следовало поступить,
и как он поступил бы теперь, если бы можно было вернуться. Но что толку! Как
ни жалко нам было его, мы знали, что возврата нет. Ужасная история! Люди дум
ают, что смерть приносит покой. Ничего, умрут Ц тогда узнают!
Соломон оттянул Бейли в сторонку, чтобы успокоить его. Это он правильно с
делал: те, у кого свое горе, умеют утешить других.
Примерно через неделю мы нагнали еще одного путешественника. На сей раз
это оказался негр. Ему было лет тридцать восемь Ц сорок, почти половину с
воей жизни он провел в рабстве. Звали его Сэм. Симпатичный малый, добродуш
ный и жизнерадостный. Уже позднее я понял, что каждый вновь прибывший спе
рва производит на остальных гнетущее впечатление:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19