«Нет, это не дело — подумал он, — так они будут меня дергать каждые полчаса.» — Он вышел из комнаты, чувствуя на своей спине изучающие взгляды людей, прошел через коридор в кафетерий и налил себе стакан кофе.
В кафетерии было почти пусто. За длинным столом в одиночестве сидел мужчина неопределенного возраста с детским лицом и с ясными, наивными глазами. Он был одет в ярко-голубые джинсы, белоснежные кроссовки и резко выделялся среди прочих обитателей компании Пусика своим демократичным обликом. Человек этот аккуратными движениями отрезал от сосиски, лежавшей в его тарелке одинаковые тоненькие ломтики, подхватывал их вилкой и направлял в рот. Губы его при этом как-то смешно вытягивались трубочкой, деликатно застывали, потом приоткрывались и начинали совершать сложные круговые движения. «Странный тип.» — подумал академик и вдруг с удивлением почувствовал, что облик этого человека ему знаком. Он присмотрелся и увидел, что на обеденном столе около тарелки с сосиской лежит книга, страницы которой испещрены формулами и снова понял, что видел этого человека не один раз.
— Григорий Семенович, если не ошибаюсь? — голос у паренька был тягучий, тоненький и капризный.
— Да, вы меня знаете?
— Кто же вас не знает, я на ваших семинарах каждую неделю бывал. Меня зовут Эдик, вы меня не помните?
Академик вспомнил, что этот неповторимый голосок действительно часто звучал на семинарах в Москве, и вдруг резко, как от удара молнии, узнал и его обладателя.
— Эдик, Боже мой, какими судьбами! Ведь вы же уехали в Америку уже лет пять назад. У нас в Институте ходили легенды: Эдик стал профессором в Кембридже, преуспевает. Как же так?
— Нет, ставка у меня была временная, — Эдик немного смутился. — Дело в том, что мама и папа хорошо знали дядю Ефима еще по Москве.
— Да, надо же как интересно!
— И когда дядя Ефим меня пригласил у него поработать, я согласился. — Эдик потупил глаза.
— Невероятно, какие все-таки бывают удивительные встречи! Ну что же я очень, очень рад. Вы знаете, Эдик, Ефим говорил со мной о возможности создания маленького научного центра…
Академик замялся, так как дверь кафетерия отворилась и в нее решительной походкой вошел Борис. Он налил в белый пластиковый стакан холодную воду, нервным движением сделал глоток и пристально посмотрел на академика.
— Совещание закончено. — холодно объявил он. — Когда я получу результаты проверок программ? — теперь он обращался к Эдику.
Эдик перестал жевать, причем академику показалось, что тоненький ломтик сосиски застрял у него в горле. — Я еще не закончил работу, — сдержанно сказал он.
— Я ожидал результатов еще сегодня утром. Сейчас, — Борис вскинул руку и посмотрел на часы, — почти три часа дня. Соответственно, и вашу зарплату полагается уменьшить в той же пропорции. — Он сделал большой глоток и выкинул пустой стакан в корзину для мусора. Открыв дверь, он еще раз пристально, молча посмотрел на академика с Эдиком. От его взгляда по спине у академика пробежали мурашки.
— Эдик, объясните мне, почему Борис так себя ведет? — спросил академик, когда за Борисом захлопнулась дверь. — Что это за хамство такое? Мне кажется, что он берет на себя слишком большие полномочия, тем более, что Ефим им не особенно доволен.
— К сожалению, у него в этой компании большая власть. — Эдик погрустнел. — Дядя Ефим за него держится, хотя и ругает. Но ничего, во-первых, необходимо уважать себя и не давать ему над собой издеваться. А во-вторых, дядя Ефим обещал мне, что когда я разберусь во всех деталях производства, — при этих словах взгляд Эдика снова просветлел и стал мечтательным, — он уволит всех плохих людей и позволит мне реорганизовать производство так, как я считаю нужным.
Глава 18. Кембридж в сборочном цехе.
— Вы видели? — Борис стоял неподалеку от меня вместе с Андреем и Леонидом и трясся от злости. — Не успело пяти минут пройти, а они вместо того чтобы работать, уже вместе чаи распивают в кафетерии. Тут как тут, чирикают, да еще по-русски. Ефим делает глупость за глупостью. Компания гибнет, люди разленились, не хотят работать, а он приглашает этого мудака из Кембриджа, а теперь еще этого старого осла из Москвы. Тоже мне, академик! Обычный лжеученый, как они все были в России. Пишет на листочках какую-то ересь, он по-моему полный тупица и бездарь.
— Боря, успокойся, — Леонид явно нервничал, но не хотел эскалации конфликта, так как не далее как сегодня утром ему влетело за неисправные блоки, и он по опыту знал, что Ефима сейчас нельзя заводить. — Мы все соберемся и поговорим с Ефимом в спокойной обстановке. Только не надо нервничать.
— Да что там нервничать! — Борис покраснел и зло сплюнул. — Неужели вы не понимаете? У нас в компании теперь два дармоеда! Два! И другие люди, глядя на них, начнут баклуши бить — им можно, а мне нельзя? Этому мудаку Эдику платят зарплату как инженеру, а он за месяц сделал столько же, сколько Петя делает за один час! Это же настоящий социализм! А от старого тупицы вообще ничего, кроме вреда, не будет!
— Успокойся, — Андрей сочувственно, с любовью в глазах, посмотрел на Бориса. — Пожалуйста, не нервничай из-за идиотов. — Он взял Бориса за руку чуть выше локтя и дружески погладил его по спине. — Успокойся, Боря!
— Со мной все нормально! — Борис вдруг перешел на английский и с ненавистью посмотрел на Андрея.
— Успокойся, — с нежностью продолжал Андрей, похлопывая Бориса по плечу. Борис резким движением высвободился.
— Я сказал, со мной все нормально! — громовым, дрожащим от злости голосом прокричал он. — Я не маленький ребенок, чтобы ты меня утешал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127