черных”. Когда до деревни совсем немножко оставалось, заприметил странный шар, он на ветке висел и был как… осиное гнездо, что ли. Подошел поближе, и тут меня скрутило, а шар вдруг раздулся, в нем открылась дыра, здоровая, как дупло у дуба, ну, меня туда и втянуло. А вослед такая тошнота, едва не блеванул, и голову закружило, и я прямо как растекся. Егда очухался, почал пробираться в Сидиромово, но там вместо мужиков какие-то ходячие мертвецы. Побродил изрядно, в Тимохино вообще никого не сыскал, но неподалеку видел кости побитых насмерть людей – се наши были, зеленщики,– и вот тебя встретил, царица, слава Богу.
“Царице” хотелось верить словам Скрина, лицо его выдавало бывалого, но довольно прямодушного человека. Известен был ей и Троха Кабан, главарь одного из зеленых отрядов, каковой кантовался в лесах неподалеку от Сидиромово. Впрочем, “царица” покидала еще вопросы насчет Трохи и его отряда. Скрин же ответствовал правильно в тех случаях, когда должен был знать, и не сказал того, чего не имел права ведать.
Окромя того, новый человек проворно устроил настоящий костер, добыл острогой несколько карасиков из озера и сварганил неплохую ушицу. Обед обернулся дружественной пирушкой. Скрин, кстати, не разу не перешагнул границ дозволенного даже в рассказках о своей повольничьей жизни и выказывал только преданность. Когда веселая трапеза была в разгаре, покачнулась вдруг земля и крупная зыбь покрыла озеро.
Что-то тряхнуло мир, созданный Фомой, непонятное творилось в его недрах или на его границах, где-то высвобождалась доселе связанная сила и, проходя вдоль перепада потенциалов, сотрясала организованные структуры. Еще толчок, и водяной вал, дотянувшись до “царицы” и воина-зеленщика, облепил сапоги тиной.
– Тикаем, царица,– Скрин потянул Катерину-Марину за рукав, и она решила, что довериться опытному лесовику будет правильным.
Близость холма была опасной, потому что с него катились валуны, один крупнее другого, и вообще казалось, что в глубине его просыпается с кряхтением и потягушками некое могутное чудище. Однако, и лес не выглядел менее устрашающим, деревья в три обхвата прыгали, как чертики на пружинках, а те, что в два охвата, бессильно валились. Потому, едва увернувшись от нескольких упавших стволов, беглецы выскочили из чащи на опушку. Оставалась последняя более-менее приемлемая дорога по узкому лугу, но и там земля превратилась в подвижную гущу, напоминающую кашу на огне. Ноги вязли, застревали и даже проваливались. Однако крепкая рука воина всегда выручала “царицу”, да и кроме того, он умело подбирал направление.
Потом заметно стало, что не токмо “царица” с вольным зеленщиком несутся сломя голову, но и земля движется под ногам. Будто ее кто-то скручивал, как свиток, ино сдирал, словно кожу с черепа. Тут настоящая жуть обуяла Марину-Катерину и склизко протекла в каждую жилку, заставив зашататься. Даже две мысли не могли сцепиться вместе, отчего “царица” безропотно дала Скрину потащить себя в какой-то мшистый овраг. Тот становился все глубже и глубже, словно рана от сабельного удара, инда породы почвы становились все более красными. Марина-Катерина не прочь была остановиться, но воин своей сильной волей и мощной десницей увлекал за собой. В какое-то непрекрасное мгновение слои земли сдвинулись и закрыли бегущих сверху. Скрин не останавливался, он бежал и бежал по подземельям, озаренным багровым сиянием, словно был уверен в скором выходе – и не только на свет, но также из корчащегося золотого мира. А “царице” все более казалось, что она живьем попала в нутро какого-то левиафана. Впечатление усиливали и густые слизневидные капли, кои падали и стекали со стен тоннелей, и провисали на манер нитей, и как будто способны были ползать. Наконец, бег закончился тупиком в некой каверне, то ли пещере, то ли полом органе громадного тела.
– Я не верю, что отсюда есть выход, чертов Фома,– дрожащим голосом упрекнула “царица” отсутствующего колдуна.
– Не сомневайся в хорошем, государыня.– уверенно проговорил Скрин, не выказывая никаких признаков размышлений и переживаний.– Старуха с косой как ни старалась, не могла зацепить меня. Я даже ушел живехоньким с Ишимского поля, хотя от супостата не прятался.– Воин показал страшный рубец на своем предплечье.– Вражий мишка царапнул. Ну я его тоже бжикнул по брюху тесаком.
“Царица” вдруг поняла, что больше не интересуется замыслом колдуна Фомы – каковой вряд ли включал ее чудесное избавление из ловушки – теперь она целиком полагалась на простого теменского разбойника.
Они устроились в углу пещеры, совсем рядом друг с другом и “царица” почувствовала, что ее одиночество имеет предел и сейчас закончится. Претендентка на престол, чая скорого освобождения от страха, прильнула к крепкому плечу вольного воина и ощутила себя маленькой и слабенькой, а он приобнял ее, и дал почувствовать, что она под надежной защитой.
Она прикоснулась к его губам и сразу устыдилась прежних сомнений: не только внутри, но и снаружи Скрин был настоящий земной мужик. (Он был не гаметой Плазмонта, не мутантом, не космиканской пастеризованной человекоособью, а мощным носителем человеческой энергии – и по своей биологии, и по пси-структуре, и по матрицам судьбы.) Срочно, спешно соединиться с ним, решила Марина-Катерина, и конец томлению души. От сего смелого соития родится тот, кто спасет и Землю, и Космику.
Едва она решилась, как почувствовала, что он проникает в нее, словно вмиг не стало одежды. И оттого словно происходит падение в бездну, только бездна эта не страшная, не выворачивающая душу, а сладкая, ласкающая изнутри и снаружи, нежная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121