Денег еще брать не хотел… Я положил на блюдо для пожертвований, и там была только пыль… Его зовут У клак. Нет! Только не это… / который закрывал своим телом ветхие двери./
Воины были молодые, опьяненные запахом крови и огня, ошалевшие от вседозволенности победители, и им было уже все равно, кого убивать. Веселые, не боящиеся гнева богини, которая согласна жить в такой нищете. Да они и не знали, кому принадлежит этот храм.
Старичок схватил копье
/откуда он его достал, только что ничего в руках не было?!/
и с натугой приподнял его так, чтобы острие было направлено в сторону солдат.
События развивались стремительно, и протестующий, отчаянный крик Кайнена слился с предсмертным слабым вскриком жреца.
– Его зовут У клак! Его зовут У клак! – зачем-то исступленно кричал таленар, и испуганные раллодены кинулись врассыпную: слишком уж был он ужасен, такой же окровавленный, грязный, как и они, но какое же пламя пылало в его глазах.
– Он его даже удержать не мог, слишком тяжелое, – прошептал Аддон, прижимая к себе безвольное тело – легкое, иссохшее стариковское тело того, кто так недавно делил с ним свой нищенский кусок хлеба.
– Я должен был догадаться. Должен!
– Все повторяется, друг Аддон, – тихо сказал Каббад, наклоняясь над стариком. – Все мы расплачиваемся за содеянное, и иначе не бывает.
– Я так и не вспомнил, кому принадлежал этот проклятый храм в Паднату.
Возле таленара неслышно и робко выросла фигура в дорогих доспехах.
Расширенные от возбуждения зрачки, белое лицо, тонкие и благородные черты, прямая осанка, гордый разворот плеч… Чудо что за воин.
– Прости меня, таленар, – сказал он, и Кайнен понял, что именно этот юноша пронзил мечом несчастного старика. – Не знаю, что на меня нашло? Он ведь и копья удержать не мог, слишком был слабый. И храм этот жалкий, и старики заброшенные и несчастные.
Там еще двое сидят, я им хлеба и мяса оставил. Сушеного. Мне правда жаль… Но я понимаю, что теперь ничего не изменишь. Что будет со мной, таленар?
– Будешь видеть его во сне, а иногда и наяву. И отчаянно пытаться вспомнить, как же его звали, и решить неразрешимую загадку: отчего ты ударил его? Он ведь такой беспомощный.
Тебя как зовут, сынок?
– Аддон. В твою честь, таленар Кайнен. Я Аддон Антее. Мой отец, Рия Антее, был с тобой в битве при Паднату, и в Габаршаме, и…
– Довольно, иди, – глухо приказал военачальник. – И постарайся искупить это преступление, иначе оно догонит тебя через десятки ритофо.
Воин легко поклонился и убежал.
На его лице была написана растерянность.
Кайнен медленно оглянулся.
Зарево пожара. Тела, тела, тела… В неестественных позах, в самых неожиданных местах, нанизанные на копья, пронзенные мечами и стрелами, обгоревшие, разбившиеся, свисающие безвольно со стен. Среди мертвых – женщины, старики. Дети?! Разграбленный город, свалка бездомных вещей, у которых больше нет хозяев. Глиняная игрушка – ярко раскрашенная рыбка с глуповато-веселой мордочкой – валяется у закопченной стены.. Чья-то рука в бурых и засохших потеках крови подбирает ее…
Он уже все это видел недавно. Да что же это за наваждение?! Каббад держал в руках рыбку с ярко раскрашенной глуповатой мордочкой:
– Наше прошлое постоянно будет преследовать нас, друг Аддон. А мы пойдем вперед: у нас нет иного выбора. Мститель уже явился в этот мир, и времени почти не осталось.
Царица Аммаласуна права – все это необходимо; мы будем расплачиваться за каждую каплю невинной крови, пролитой сегодня, и нет нам ни прощения, ни оправдания. Такова цена.
В этот момент на подворье храма ворвался всадник на взмыленном жеребце, и копыта коня выбили звонкую дробь по каменным плитам.
– Таленар Аддон! – доложил запыхавшийся гонец. – Турнага схватили!

К ногам Кайнена почтительно положили напитанный темной влагой мешок. Он даже не стал спрашивать, что в нем, а просто взял его и забросил на спину шарахнувшегося в сторону коня.
Царица Аммаласуна хотела получить голову мятежного орфа Турнага?
Что ж, она получит ее…


ГЛАВА 7

1

Он с каждым днем становится сильнее, – заметил воин вполголоса.
– Да поставь ты куда-нибудь эту свою чашу, – раздраженно сказал горбоносый. – И что это за привычка – изрекать очевидные вещи?
– Пора бы приниматься за дело.
– Не беспокойся. Все и без нас идет как должно. Скоро в Раморе появится новая сила, на которую мы сможем опереться в нашей священной борьбе.
– Звучит красиво и складно. А как на самом деле?
– Так, как звучит. Красиво и складно. Я всегда восхищался людьми, ты же знаешь. Никто из наимудрейших и наимогущественнейших не побудит их быть столь же кровожадными, нетерпимыми, свирепыми и отчаянно отважными, как их собственная ненависть ко всему, что хоть немного отличается от них.
– Они похожи на нас.
– Или мы на них. Старик Лафемос любил порассуждать на эту тему.
– Не хотел бы когда-нибудь очутиться на его месте. Меня тревожит только одно: а вдруг наш поборник справедливости все-таки сможет вмешаться в ход событий, изменить будущее?
– Вряд ли. Мы отняли у него все, кроме бессмертия. Да и о нем он постепенно забывает. Ведь с каждым тысячелетием он все больше и больше становится похожим на настоящего человека.


– Странный ты бог, – сказал Кайнен, устраиваясь на толстом и мягком ковре.
Он успел подумать о том, что придется сильно отклоняться назад, чтобы беседовать с бессмертным, но тут ковер поднялся в воздух и повис на одном уровне с огромной головой Шигауханама.
– Так будет удобнее; Не правда ли?
– Очень странный, – подтвердил человек.
– Я не странный, – мягко заметил Шигауханам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108