Незаконнорожденные, не все шарики на месте - поэтому
специальная школа и прочее.
Бернард вздохнул.
- Сэр Джон, дело в том, что они не умственно отсталые. Специальную
школу открыли для них потому, что они не такие, как все. Да, они несут
моральную ответственность за события вчерашнего вечера, но это вовсе не
означает ответственности по закону. Вы не сможете их ни в чем обвинить - а
мое ведомство не желает, чтобы это дело получило огласку.
- Глупости, - возразил начальник полиции. - Слышал я об этих школах.
Дети не должны испытывать - как это у вас называется? - фрустрацию.
Самовыражение, совместное обучение, хлеб из грубой муки и тому подобное.
Чепуха это все. Они вполне могут отвечать за свои действия - либо кто-то
должен нести за них ответственность.
Зеллаби и Бернард безнадежно посмотрели друг на друга. Бернард решил
попытаться еще раз.
- Эти дети, сэр Джон, обладают высокой способностью к внушению. Их
воздействие на человека можно рассматривать как одну из форм принуждения.
Но, с точки зрения закона, вам вообще ничего не удастся доказать. Более
того, если вы и сумеете найти формулировку, по которой их можно было бы
привлечь к суду, это ничего вам не даст. С тем же принуждением столкнутся
и ваши подчиненные. Даже если вы попытаетесь, вам не удастся ни
арестовать, ни задержать их.
- Оставим эти тонкости юристам - в конце концов, это их работа. Все,
что нам сейчас нужно - доказательства, достаточные для принятия
соответствующих санкций, - заверил его начальник полиции. - Этот директор
школы на Ферме - как его, Торренс? Если кто-то и должен официально нести
ответственность за этих детей, то это он. Я видел его вчера вечером. Меня
удивило, что он ничего не захотел сказать. Впрочем, здесь никто ничего не
хочет говорить.
Зеллаби с невинным видом созерцал угол потолка. Бернард выглядел
слегка отрешенно, как будто не торопясь считал до десяти. У меня же
обнаружился легкий кашель.
- Доктор Торренс - скорее выдающийся психиатр, чем директор школы, -
пояснил Бернард. - Ему приходится очень тщательно обдумывать линию
поведения в этой ситуации, прежде чем высказывать какие-либо суждения.
- Не понимаю, о чем тут можно было думать. Все, что от него
требовалось, - рассказать правду. Зачем думать над правдой?
- Не все так просто, - терпеливо сказал Бернард. - Возможно, он не
чувствовал себя вправе раскрыть какие-то аспекты своей работы. При
следующей встрече, если вы позволите мне пойти вместе с вами, он может
оказаться более разговорчивым и объяснит случившееся значительно лучше,
чем я.
С этими словами он встал. Мы тоже поднялись. Начальник полиции сухо
попрощался и направился к выходу. Бернард, едва заметно подмигнув нам,
тоже попрощался и вышел следом.
Зеллаби опустился в кресло и, тяжело вздохнув, принялся рассеянно
искать портсигар.
- Я не знаком с доктором Торренсом, - сказал я, - но весьма ему
сочувствую.
- Не стоит, - сказал Зеллаби. - Осторожность полковника Уэсткотта
раздражает, но она пассивна. Осторожность же Торренса всегда отличалась
агрессивностью. Если сейчас ситуация станет достаточно ясной для сэра Джон
с помощью Торренса, это будет лишь воздаянием. Но сейчас меня больше
интересует позиция вашего полковника Уэсткотта. Можно сказать, что барьер
стал чуть ниже. Если уж он нашел общий язык с сэром Джоном, надеюсь, что
он и нам сможет кое-что рассказать. Интересно, почему? Ведь это как раз та
ситуация, которой он всячески старался избежать. Мидвичский мешок
становится слишком маленьким для такого кота. Так почему же полковника это
совершенно не волнует? - Слегка постукивая по подлокотнику кресла, Зеллаби
погрузился в размышления.
Вскоре вернулась Антея, покинувшая нас, когда сэр Джон подкреплялся
вторым бокалом мадеры. Зеллаби заметил ее не сразу, и прошло несколько
мгновений, пока он вернулся к реальности и сообразил, какое выражение у
нее на лице.
- Что случилось, дорогая? - спросил он и тут же добавил, вспомнив: -
Я думал, что ты отправилась в Трейнскую больницу с рогом изобилия.
- Я и поехала, - сказала она. - А теперь вернулась. Кажется, нам не
разрешают покидать поселок.
Зеллаби выпрямился в кресле.
- Это абсурд. Старый дурак не мог наложить арест на весь поселок. Как
мировой судья... - возмущенно начал он.
- Сэр Джон здесь ни при чем. Это Дети. Они выставили посты на всех
дорогах и не выпускают нас.
- Не может быть! - воскликнул Зеллаби. - Очень любопытно. Хотел бы я
знать...
- К черту любопытство! - оборвала его жена. - Это очень неприятно и
просто оскорбительно. И опасно, - добавила она, - поскольку мы не знаем,
чего еще нам ждать.
Зеллаби спросил, как это выглядело. Антея объяснила, а в конце
добавила:
- Но это касается только нас - я имею в виду жителей поселка.
Остальным они позволяют спокойно приходить и уходить, когда
заблагорассудится.
- Вероятно, у них есть на то причина, - произнес Зеллаби.
Антея возмущенно посмотрела на него.
- Не сомневаюсь. Возможно, это даже представляет большой
социологический интерес, но сейчас мне хотелось бы знать другое - что с
этим делать?
- Дорогая моя, - успокаивающе сказал Зеллаби, - я разделяю твои
чувства, но ведь мы знали, что, если Дети захотят вмешаться в нашу жизнь,
остановить их нам не удастся. Ну а теперь, по каким-то причинам, которые,
признаюсь, мне не ясны, им, очевидно, это потребовалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72