— Да? Я была уверена — он адвокат.— Он ваш знакомый? Почему именно его вы посоветовали Ханне Выстшик? Откуда он взялся?— Да ниоткуда, слышала я его фамилию, кто-то отзывался о нем очень хорошо, но кто — не помню, случайно запомнилась фамилия, а адрес я разыскала в телефонной книге. Сама разыскала, Ханя… она, знаете ли, уборщица отличная, а вот насчёт всего остального не слишком расторопна. Ну я и посоветовала ей все рассказать специалисту, а не мне, сыта была по горло её бесконечными жалобами. Похоже, он и в самом деле оказался хорошим специалистом, во всяком случае Ханя меня за него благодарила, надеюсь, с его помощью Ханя получит свою часть наследства.— Пани Выстшик рассказывала вам о своём последнем визите в нотариальную контору?— А какой из её визитов был последним?— В пятницу на позапрошлой неделе.— В пятницу? Возможно, и рассказывала, Ханя приходит ко мне по пятницам. Наверняка о чем-то рассказывала, она всегда болтает, когда застаёт меня дома, но я пропускаю её болтовню мимо ушей. Так что не скажу точно.— А что вы делали потом? Я имею в виду ту пятницу. Ну, скажем, начиная с девятнадцати часов.— Должно быть, дома сидела… Мой муж…И пани Вероника бросила взгляд на расслабившегося мужа, небрежно вытянувшегося на стуле.Бежан не собирался торопить события, но и усложнять себе же работу не испытывал желания. Он поспешил высказаться:— Мы уже знаем, что в ту пятницу ваш муж находился в городе Седльце, так что он не может знать, что вы делали. Это желательно услышать от вас.Если комиссар рассчитывал сбить с толку подозреваемую, то это ему не удалось. Та лишь спокойно протянула:— Ах, в Седльцах… Теперь вспоминаю, так вы имеете в виду ту пятницу? Дома я была, теперь точно вспомнила. Разумеется, сейчас вы станете допытываться, кто это может подтвердить. Не знаю. Может, дворник. Я выносила мусор, тогда наш мусоропровод заткнулся, пришлось выносить мусор на помойку во дворе, возможно, он меня видел с ведром. И ещё есть в нашем доме одна любопытная баба, на первом этаже живёт, вечно торчит в окне, не исключено, она тоже обратила на меня внимание. А больше, к сожалению, ничем не могу вам помочь.— А соседка?— Вы о какой соседке?— Мы располагаем сведениями, что на той позапрошлой неделе, ещё до пятницы, вы общались с вашей соседкой по дому, даже по лестничной площадке, пани Прухник.— А что, я не имею права с ней общаться?— Имеете, конечно. Опять же мы располагаем сведениями, что вместе с соседкой вы слушали рассказ её брата об одной старой американской миллионерше. Этого вы тоже не помните?— Это как раз помню. Брат у неё такой забавный молодой человек. Рассказывал, как к его знакомым приехала смешная столетняя американка в умопомрачительных шляпках, и тому подобную чепуху.— И он ни разу не упомянул фамилии этой американки?— А должен был упомянуть? — удивилась пани Вероника. — Да я слушала вполуха, если и упомянул, не обратила внимания. Но если хотите, спрошу Эву, может, она запомнила.— Да, у пани Эвы память хорошая…И тут в беседе наступила внезапная пауза. Вероника продолжала сохранять спокойствие, но чувствовалось, как в ней росло напряжение. Бежан это интуитивно почувствовал. И догадался — у неё хватит ума самой не задавать ненужных вопросов, но надолго ли ей хватит выдержки? Явно встревоженный Павляковский подобрал ноги под себя и теперь сидел неестественно выпрямившись. Два сотрудника полиции застыли у входа как два бронзовых памятника. Переглянувшись с Робертом, Бежан указал помощнику глазами на сумку Вероники и достал из кармана бумагу.— Вот ордер на обыск, чтобы не было недоразумений. Ознакомьтесь. Попросим присутствовать понятых. Михал, зайдите к соседям Прухникам.Озадаченный пан Прухник не понял, зачем его тянут к соседям в столь неурочное время, у Михала было слишком мало времени, чтобы по дороге объяснить ему. Пришлось ещё раз пояснить, кажется, шурин Мартинека тоже особой сообразительностью не отличался.Павляковские меж тем успели ознакомиться с ордером прокурора на обыск.— Пусть роется, если хочет, — презрительно пожала плечами Вероника.Бежан не стал медлить.— Ну-ка, мальчики, приступайте.Первое, что сделал Роберт, — достал из сумки Вероники Павляковской лежавшие на самом верху темно-замшевые перчатки, не очень новые… * * * — Я знаю жизнь, мой дорогой, — говорил Бежан Роберту, когда они опять ехали на улицу Йодловую. — Преступник может целенаправленно громоздить одну улику за другой, чтобы ввести следствие в заблуждение. Баба врёт — хоть уши затыкай, но это ещё не доказательство её вины. Может врать для собственного удовольствия. Перчатки… что ж, вроде бы те, но сами мы с тобой этого не определим, подождём лабораторный анализ, вот если бы она зашила перчатку, тогда уж больше шансов, а так… Подождём.— Что касается Павляковского, беру свои слова обратно, — сказал Роберт. — Думаю, он ни о чем не знал.— Поэтому и едем к гарпиям. Скажем девушке — её отец не при чем. Подозревать собственного отца… такое может ей жизнь отравить.Роберт продолжал рассуждать вслух:— Видишь, эти проклятые бабы оказались правы. Он не свинья, не последняя сволочь, просто самый обыкновенный бабник. Сдаётся мне, на этой своей теперешней жене он женился вынужденно, должно быть, допекла его, вот и женился, чтобы успокоилась. И охотно избавится от неё. Заметил, как отреагировал на то, что Хубек за ней приударял? Вовсе не из ревности…— Ну, не скажи. Это было четыре года назад. Тогда, возможно, он ещё ухлёстывал за ней.— Ничего не скажешь, — привлекательная особа, — задумался Роберт. — Может, тогда и ухлёстывал, потому и вспомнил. Задним числом приревновал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118