И ещё не мешает купить бульонные кубики, вечно их не оказывается в запасе. Интересно, сколько ей выдали денег?Проверила, оказалось — кот наплакал. Заплатить из своего кармана? Но ведь ни в жизнь не отдадут, а денег оставалось в обрез. Ничего, сыру купит поменьше и всего один лимон.Выяснилось — поступила правильно. Лимонов в доме не было, а Сильвия уже начала жарить рыбу.Вырвала из рук Доротки масло — в этом доме растительного не употребляли, все жарили на сливочном. И обругала племянницу за то, что купила всего один лимон.— Так ведь денег мало дали! — возмутилась Доротка.— А на свои не могла купить?— Нет у меня своих. И не будет. Издательство переводит деньги на книжку, пока они ещё поступят…Меланья тут же вцепилась в девушку.— Так ведь у тебя же были деньги! Куда они подевались?— Потратила.— На что? — заинтересовалась Сильвия. — А ну признавайся!— Ну! — поддержала Меланья сестру. — На что потратила? Наверняка на какие-нибудь глупости.Обе тётки торчали на кухне, одна занималась рыбой, вторая — просто за компанию. У Доротки мурашки побежали по телу. Не было у неё ни малейшего желания информировать тёток о том, как она потратила свои собственные, только недавно заработанные деньги, хотя и не растранжирила их на глупости. Напротив, купила очень нужные вещи.Наконец-то приличные колготки, красивые трусики, духи. Первый раз в жизни смогла купить себе духи, и даже не духи, а одеколон, правда, очень хороший. Той малости, что осталась от гонорара, должно хватить на автобус и другие необходимые вещи.Когда ещё поступит перевод за вычитанную корректуру…И девушка принялась защищаться.— Почему-то автобусы меня не возят бесплатно, — сказала она, но вместо задуманного сарказма в её голосе прозвучало отчаяние. — И никто не дарит ни бумаги, ни шариковых ручек, а без них я не смогу зарабатывать. А сейчас могу я пойти в ванную хотя бы руки вымыть?И не дожидаясь ответа, вышла из кухни. Перед тем, как подняться наверх, Доротка прихватила в прихожей свою сумку. Наверняка тётки уже заглянули в неё. Они всегда просматривали её вещи. Может, из любопытства, а может, надеясь обнаружить что-нибудь предосудительное, ну, скажем, письмо от милого дружка. У Доротки хватило ума уже давно отказаться от личных секретов, а если бы они завелись, тётки наверняка не получили бы к ним доступа. Ведь тогда издевательствам и насмешкам конца не будет! Начнёт, как всегда, Меланья, а сестрицы её дружно поддержат.Комната, где размещалась ещё и тётка Сильвия, не могла служить убежищем. Девушка с большим трудом добилась лишь разрешения отгородиться ширмой, чтобы можно было допоздна читать в постели. Сначала все три решительно запрещали жечь по ночам свет. Разрешение было дано после того, как Меланья раздобыла для племянницы работу в издательстве: редактуру переводов и вычитку корректур. Наконец-то способности девушки к иностранным языкам получили должную оценку, и ей разрешили работать дома по вечерам. Доротка пользовалась разрешением и для того, чтобы наконец читать вволю. Тётка Сильвия ложилась спать с курами, свет ей мешал, вот и позволили поставить ширму. Хоть как-то отгородиться…Дом был старым, довоенным, его строил ещё дед. Четыре комнаты, кухня и две ванные, просто счастье, при наличии лишь одной члены семьи давно бы поубивали друг друга. Две комнаты находились на первом этаже. Самая большая служила гостиной-столовой, вторая, тоже немаленькая, с давних пор отведена была старшей дочери, Фелиции, которая в бытность свою графиком нуждалась в площади для размещения чертёжной доски, а к тому же издавна держала весь дом в руках, была главной в семействе. Одна ванная находилась внизу, при этих двух комнатах. Вторая — на втором этаже, при двух остальных комнатах, из которых одну, как уже было сказано, занимали Сильвия и Доротка, а вторую — Меланья, младшая из сестёр, женщина работающая, журналистка. Свои фельетоны она печатала на старой пишущей машинке марки «Оливетти», производя немалый шум. На электрическую, бесшумную машинку Меланья перейти отказалась, привыкнув к своей «Оливетти».В настоящее время в доме проживали четыре женщины. А ещё до недавнего времени их было пять.Бабушка умерла восемь лет назад. А ещё раньше, до войны, Сильвии и Меланьи вообще здесь не было, с отцом и матерью в доме проживала лишь Фелиция, овдовевшая через два года после выхода замуж, и Кристина, будущая мать Доротки, остававшаяся в девушках до сорока лет. Потом все изменилось, дедушка умер, Сильвия и Меланья развелись одна за другой и возвратились в родительский дом, а Кристина, наоборот, переселилась к любовнику, отцу Доротки, который на Кристине не женился, но от своего отцовства не отрёкся. Сорокалетняя Кристина без памяти влюбилась в красавца парня, моложе её на пятнадцать лет, и решила во что бы то ни стало родить от него ребёнка. При родах она умерла, видимо, сказался возраст. Отец ребёнком не интересовался, его забрала бабушка, не посчитавшись с отчаянным нежеланием трех бездетных дочерей заполучить в дом ребёнка. Вот так получилось, что Доротка всю жизнь прожила под опекой четырех женщин, из которых ни одна не была её матерью, зато все пытались воспитывать сироту по-своему.Счастье ещё, что бабушка прожила до тех пор, пока Доротке не исполнилось четырнадцать лет, иначе дитя покинуло бы сей бренный мир гораздо раньше. Фелиция на дух не выносила детей, Меланья просто брезговала ими, Сильвия же с малолетства была недотёпой, у которой все валилось из рук. Все три бабы решительно отказывались кормить младенца, купать его и одевать. Когда тот разрывался от крика, сестры реагировали по-разному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118