Ты права, иногда склероз очень полезен. А я собиралась звонить нотариусу. Теперь и не знаю, надо ли звонить.— Думаю, теперь тебе нет надобности звонить, отпала проблема. Вряд ли в таком состоянии Вандзя подпишет доверенность. Зато возникла новая проблема.— Новая проблема? Какая же?— Мы уже обнаружили, что наша Вандзя… того, отдала концы, или обнаружим это позднее, скажем, после обеда?Какое-то время Фелиция раздумывала над проблемой.— Лично я предпочла бы после обеда. Есть хочется, да и Сильвия психует, обед перестоится.Меланья не упустила случая съехидничать:— А бедный Мартинек помрёт с голода. Ты права, с нас и одного трупа достаточно. А как ты думаешь, отчего она умерла? Сердце? Лицо у неё какое-то странное.— И вовсе не странное, мне таким не кажется.— Цвет! Я же сразу сказала — цвет какой-то неестественный. Приглядись получше — вот здесь вроде бы желтоватое, а тут синюшное…— Если даже и жёлтое, то может быть печень, хотя мне оно кажется скорее кремовым. Синего почти и не нет, это ты придумала. А что, у неё было больное сердце?— Откуда мне знать? Ты разговаривала с Войцеховским, надо было спросить.— Представь себе, когда я разговаривала с Войцеховским, Вандзя ещё не была в таком состоянии.— А может, летаргический сон?— Ну, Малик разберётся. Не зароем же мы её ещё сегодня вечером.— Особенно, если копать могилу примется Мартинек…— И что привязалась к парню? Он сейчас занимается раковиной в ванной, работы хватает. Хотя теперь вроде бы уже и торопиться не к чему…Снизу донёсся раздражённый вопль Сильвии, у которой переварились макароны. Это решило проблему. Вандзя, в отличие от макарон, могла и подождать. Закрыв дверь в её комнату, сестры пустились в столовую. Обе жутко проголодалась, ведь сегодня обед задержался, а сделанное открытие как-то не сказалось на аппетите.Мартинек живо интересовался пани Вандой — с чего бы это? Его вывели из заблуждения: нет, пани Ванда не уехала по делам, она просто ещё спит.Мартинек немного удивился, но ему объяснили, что таково воздействие шампанского на организм пожилых людей.— Так мне потом придётся для неё специально разогревать обед? — возмутилась Сильвия. — И без того перестоялся. Ну да ладно, на пару разогрею. Надеюсь, она проснётся лишь к ужину, тогда покормлю их с Дороткой вместе. А если до Дороткиного возвращения пробудится, устрою для неё лёгкий завтрак. А если проспит целые сутки…Сутки исключались. После обеда заловили доктора Малика, и он прибыл в знакомый дом через пять минут. Тут ему сообщили о появлении в доме престарелой родственницы и о её подозрительном состоянии, только что обнаруженном. Доктор Малик поднялся наверх, его сопровождали Фелиция и Меланья. Сильвия, уже информированная о случившемся, осталась за столом, не проявляя особого желания взглянуть на бедную Вандзю. Мартинек — тем более, ведь сегодня никто не мешал ему прикончить все блюда, что остались на столе.Доктор Малик был доктором не только опытным, но и старомодным, с хорошими манерами.— Я очень сожалею, — прочувствованно сказал он, — но ваша родственница, уважаемые дамы, скончалась уже несколько часов назад. Окно в комнате было открыто?— Приоткрыто, — ответила Фелиция. — Она любила спать на свежем воздухе.— В таком случае я бы предположил, что кончина наступила ещё вчера вечером, скажем, между десятью часами и часом ночи. Она болела?— Да нет…— А хронические заболевания?— О них нам ничего не известно. Видите ли, пан доктор, Ванда приехала к нам совсем недавно, и недели не прошло. Казалась вполне здоровой. Вернулась из Штатов насовсем…— Пожилые люди, особенно приехавшие из западных стран, обычно располагают подробнейшей медицинской документацией и возят её с собой. Судя по внешнему виду покойной, мне трудно назвать причину смерти, так что я не могу дать свидетельства о смерти. Вы видели у неё какие-нибудь бумаги?— Бумаги-то у неё есть, — со вздохом сказала Фелиция. — Целая папка. Доротка ей подавала каждый вечер перед сном или утром.— Да, я слышала из своей комнаты, — подтвердила Меланья. — Где-то на столике лежала.— А, вон на столике лежит, — увидела Фелиция. — И даже две папки.— Мне не стоит тут ничего трогать, прошу вас, уважаемые пани, загляните в них сами.Фелиция заглянула в одну папку, Меланья в другую.— Вот! — сказала Фелиция. — Похоже на кардиограмму.— А в моей, кажется, лишь финансовые документы.— Финансовые мне ни к чему! — отказался доктор. — А вот эти посмотрим, посмотрим… Минутку.Обе сестры молча наблюдали за тем, как доктор, озабоченно нахмурив брови, изучал выписки из истории болезни, анализы, заключения и прочую медицинскую документацию. Знание латыни очень облегчало изучение. Наконец доктор Малик поднял голову, и сестры увидели, что выражение лица у него чрезвычайно озабоченное.— Увы, вынужден вас огорчить, — сказал доктор Малик. — Просто на редкость здоровая женщина! Сердце без изъяна, жёлчный пузырь с протоками — идеальны, сахар в норме, никаких воспалительных процессов в организме; в лёгких ни малейших изменений, давление как у молоденькой девушки. Судя по датам на справках, пациентка находилась под постоянным медицинским наблюдением. Позавидовать можно…— Заботилась о своём здоровье наша Вандзя, — пробурчала Меланья, стараясь, чтобы её замечание не прозвучало ехидно.— Так что я ума не приложу, что же стало причиной летального исхода. Вот здесь и здесь наблюдается небольшое посинение… Трудности с дыханием? Одышка? Не замечали? В документации ни слова об этом.— Придётся опять звонить Войцеховскому, — мрачно заключила Фелиция. — Может, он о чем знает. Куда подевалась Доротка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118