Идуся разошлась и стала жаловаться на Казика. Он, видите ли, изолировал её от знакомых… нет, надо по порядку. Так вот, когда разглядывала янтарь из рюкзака, как раз вернулся Казик, увидел и вырвал у неё из рук. Такой милый и воспитанный, а тут грубо её обругал, страшный скандал устроил, но потом опомнился и за космы затащил её в постель, так что она не очень сердилась. То есть это я так излагаю, Идуся говорила своими словами, сомнений ни у кого не осталось.У меня тоже. Это был испытанный метод Пупсика, прекрасно мне знакомый. Сначала издевался сколько душенька желала, а потом прибегал к сексу, казавшемуся по контрасту ещё более желанным. Любая баба покорялась и опять ела из его рук.Облизывая пальцы после камамбера, Аня продолжала:— А потом он спрятал свой рюкзак так, что она уже не могла найти, и при жизни мужа Идуся больше янтаря не видела. Впрочем, как я уже сказала, она не только на это жаловалась. Казик, оказывается, изолировал её от общества, ибо был патологически ревнив, держал дома под замком, а сам встречался с людьми-и сам ездил, и к нему приезжали, и много звонили, а она как в монастырской келье, бедняжка, одна целыми днями.— Может, у него баба какая на стороне появилась? — предположила я. — Идуся не учуяла бабу?— Я тоже спросила. Идуся заверила — никаких баб, у неё на них особый нюх. И знаешь, я ей верю. Ведь у Казика просто времени не было на женщин. И Идуся сказала — приходили и звонили сплошь мужчины, так что это были деловые встречи. Ещё бы, конечно, деловые. Они ему платили…— А жена и не догадывалась, что он их шантажировал?— Знаешь, догадывалась. На это у неё ума хватило. И как-то слишком беззаботно поделилась с нами своими подозрениями. Наверное, сочла, что истёк срок давности. Идуся считает, что он шантажировал своих деловых партнёров, но приписывает это каким-то торговым махинациям, возможно не очень законным сделкам. А что они тогда были незаконными, вовсе не означает, что незаконны и сегодня, так что нас не опасалась. Она права, наше законодательство оставляет желать лучшего. И ещё приписывает покойному патриотизм. Все эти нехорошие люди собирались контрабандным путём вывезти янтарь за границу, в Германию, а её Казик не позволял! Из тех, что у них бывали, ей запомнился один. Ничего особенного, среднего роста, нос нормальный, глазки маленькие, кругленькие, молодой. Подлизывался к Казику. Казик старался держать Идусю подальше от своих партнёров, но потом она с этим сама встретилась.Я не слишком внимательно разглядывала пана Люциана, но и совсем не заметить его не могла, как-никак минут пятнадцать мы с ним общались. Щетину и дивную причёску хорошо помнила, а глазки? Вроде бы круглые, и нос нормальный. Неужели?..— Как его зовут?— К сожалению, на этом месте её заклинило. Вырвалось лишь имя, Люциан.— Так я и думала! Сукин сын Орешник!— Так ты его знаешь? — заинтересовалась Аня.— Знаю, знаю, потом расскажу. Продолжай!— Незадолго до смерти Казик был, по её словам, радостный, энергичный, так и светился. Она считает, намечалось какое-то на редкость выгодное дело, сулящее огромное богатство, и он наверняка купил бы виллу на Ривьере, но не успел. Подслушала его разговоры по телефону… Нет, это я такой вывод сделала, она бы ни в жизнь не призналась, но тогда откуда ей знать, ведь, по её словам, Казик с ней о делах никогда не говорил и не советовался, не ценил её ум… ну да об этом я тебе уже говорила. Казик отчаянно торговался, угрожал, речь шла об янтаре из рюкзака, огромные деньги за них требовал. И тогда он соглашался покончить. А если денег не дадут, он им покажет. И ещё покажет кому надо. И очень спокойно, цинично призналась — сразу поняла, кому надо. Милиции покажет. Шантаж чистой воды. И она уже тогда подозревала, что мужа отравили, а сейчас и вовсе не сомневается, но что теперь сделаешь? Ну и как в рот воды набрала, сообразила, что слишком разоткровенничалась. Но уж очень хотелось выговориться, наверное, намолчалась страшно за все эти годы. И тут мы вспомнили о пиках и отвлеклись.Аня сделала перерыв, отхлебнула вина и задумчиво проговорила:— С кем встречался тогда Казик в кафе; Идуся не знает. Убеждена, что не с паном Люцианом. Как ты считаешь, могла она позволить этому самому Люциану охмурить себя?Вызвав в памяти образ плешивого Орешника, я отрицательно покачала головой. Нет, даже если он и был тогда моложе и без лысины.— Уверена — нет. Казик хоть и негодяй, но очаровательный негодяй, по сравнению с ним Люциан Орешник просто урод. Разве что по пьяной лавочке.— Тогда придётся предположить, что встречался Казик и в самом деле не с Люцианом, вряд ли она стала бы урода выгораживать. Я пыталась вытянуть из неё, как выглядел ещё кто-нибудь из «деловых партнёров» покойного мужа, но ничего не вышло.— Может, и в самом деле не видела их или не запомнила?— Не думаю, — возразила Аня. — Такая сдержанность, по-моему, объясняется тем, что Идуся потом с ними встречалась. Уже после смерти Казика. Поэтому она предпочла поговорить о другом и опять вернулась к рюкзаку с янтарём. Очень её разгневало то, что муж прячет от неё богатство, и она все время пыталась его разыскать. Оказывается, когда Казик, живой и здоровый, отправился на свою последнюю встречу, она сразу же возобновила поиски и очень боялась, что муж вот-вот вернётся. Не было у неё никаких предчувствий. И она нашла рюкзак! Слушай, у нас прямо захватывающая приключенческая повесть получается!— Детектив! — дополнила я.И мне представилась картина: вот Идуся (которой я ни разу в жизни не видела), наморщив брови, стоит посреди гостиной и пытается догадаться, куда её любимый мог спрятать рюкзак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103