Черт с ним! У меня свои задачи, какое мне дело до всяких там драгоценных?С некоторым усилием форсировав забор на задах кондитерской, я вспомнила отчёт Костика и подкралась к окну гостиной. И на сей раз оно оказалось приоткрытым. — похоже, семейство Орешников без ума от свежего воздуха. Шторы не задёрнуты, за прозрачной тюлевой занавеской маячили два расплывчатых человеческих силуэта. Свет в гостиной неяркий, горела лишь настольная лампа в углу комнаты. Двое расплывчатых — Орешник и Валтасар, кто же ещё? Говорили негромко, но кое-что удавалось расслышать.— …у неё. Небось именно сейчас… — говорил один.— Не скажет, — возражал другой. — И не отдаст.— А если её малость… того…— …поприжать? Не выйдет.Интересно, кого это они собираются прижимать? Какую-то бабу. Уж не меня ли?Довольно долго разговор вертелся вокруг неизвестной бабы, явно не вызывавшей ни у одного из собеседников симпатии, потом перешли к другой теме:— … отдал концы, так чего теперь о нем говорить?— Именно теперь и надо все свалить на него.— Спятил! Ведь подлежит изъятию… да и вещественное доказательство… Такой куш потерять?— Лучше уж потерять куш, чем жизнь.Тут они заговорили быстрым шёпотом, так что я ничего не разобрала. К тому же по голосам было не различить, кто есть кто, а проклятая занавеска все-таки мешала хорошенько разглядеть мошенников, да и окно было слишком высоко от земли. Не стоять же все время на цыпочках, я ведь не балерина. Костика бы сюда, уж ему цыпочки ни к чему.— А я боюсь! — донеслось вдруг до меня неожиданно громко, и тут я догадалась, что это Валтасар, потому что он добавил:— Почему у тебя шторы не затянуты?— Шторы Магда отнесла в стирку, — пояснил пан Люциан. — Так что давай потише.Черт бы их побрал, опять принялись шептаться! Доносились лишь обрывки фраз, причём по шёпоту я не могла угадать, чьи именно.— А если не она, а он?— …риск слишком велик…— Нет уж, с меня довольно…— Надо переждать… залечь на дно…— За ней нужно присматривать… глупая баба…Не для моих нервов такие отрывочные высказывания, хотя и поняла, что боится Валтасар, а пан Люциан пытается поддержать его боевой дух. И к сожалению, совсем не упоминали о золотой мухе, но тем не менее у меня почему-то создалось впечатление, что ни у одного из них сокровища нет. Потом зги мерзавцы перешли на совсем уж неразличимый шёпот, и как я ни напрягала слух, расслышать ничего не могла.Вдруг что-то брякнуло у меня за спиной, я подпрыгнула и едва не заорала благим матом. Скрючилась под окном в чёрной тени куста и, вытаращив глаза, уставилась на заборчик, вроде именно там брякнуло. Сердце билось так, что никакого другого шума я бы не расслышала, вся надежда на зрение. Прошла мучительно длинная минута, пока в слабом свете уличного фонаря я разглядела во дворе кондитерской мелькнувшую тень. Кошка! Рылась в мусорных баках и задела крышку. Да чего я, собственно, боюсь? То есть кого? Валтасар с Орешником в доме, Франек может явиться разве что в виде привидения, а кто же ещё? Взяла себя в руки и опять навострила уши.Показалось, прозвучали имена, Флориан и Франек. Логично, оба покойники. Затем послышались какие-то посторонние звуки. Осмелев, я приподнялась на цыпочки и заглянула в окно. Расплывчатые фигуры держали в руках расплывчатые бокалы — должно быть, для куражу решили хлебнуть..От долгого пребывания в скрюченном положении все тело свело, к тому же стало холодно, погода больше напоминала ноябрь, чем июнь. И очень жаль, что не было никакой записывающей аппаратуры, можно было бы так не напрягаться, а просто потом в нормальных условиях воспроизвести запись и не торопясь расшифровать её. И все-таки я бы ещё поторчала под окном, если бы вдруг к дому не подъехала машина. Оказалось — вернулась жена пана Люциана. Вошла в гостиную, зажгла верхний свет, завела разговор о погоде и на прочие нейтральные темы — короче, атмосфера создалась до тошноты великосветская и мне нечего было больше здесь делать.С чистой совестью покинула я свой пост и домой вернулась тем же путём, через забор на задах кондитерской.Телефон разрывался. Я услышала его ещё с лестницы, но когда, запыхавшись, схватила трубку, мерзавец, разумеется, тут же замолк. Раздражённо швырнув трубку, я стала приводить в порядок себя, одновременно пытаясь и упорядочить новости.А их оказалось не так уж мало. Валтасар пребывал в страхе и склонялся к добровольному и чистосердечному признанию, а более стойкий Орешник пытался выбить из него эту дурь. Таинственная «она» вполне могла быть мною, они считали, что мне все известно, и не слишком ошибались…Все же многочисленные, то и дело упоминаемые особы мужского пола, о которых туманно говорилось «он», могли быть кем угодно. В зависимости от контекста у меня раз получалось — Костик, раз — Драгоценный, а то и вовсе непонятно кто.Но вот телефон опять затренькал. Аня!— Господи, ну сколько можно звонить! — нервно вскричала Аня, что было ей совсем несвойственно. — Того и глади, кафе закроют, можно я приеду к тебе прямо сейчас? Случилось такое! По телефону не расскажешь, и, боюсь, я немного нервничаю.— Конечно, приезжай! Возьми такси!— Ясное дело. Еду!Глянула на часы — скоро одиннадцать. Видно, и в самом деле произошло нечто из ряда вон, иначе благовоспитанная Аня ни за что не стала бы звонить, а тем более приезжать в такую непристойную пору. Пока она ехала, я уселась за стол и наскоро записала все подслушанное, пока не забылось, а также собственные соображения. Только закончила, как Аня позвонила в дверь.— Не найдётся ли у тебя глоточка чего-нибудь покрепче, лучше простой водки? — с порога попросила добропорядочная судьиха, пытаясь стянуть нерасстегнутое пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103