Надеюсь, мы просидим с тобой всю ночь.— Сегодня не получится, — сказал я.— Ну, ладно. Может, мне еще удастся тебя уговорить.Мы сели за наш обычный столик, он налил свою стопку, поднял ее и посмотрел на свет.— Клянусь Богом, прекрасный цвет, — сказал он и сделал глоток.— Если ты когда-нибудь бросишь пить, имей в виду, что есть крем-сода точно такого же цвета.— Да ну?— Только тебе придется дать ей постоять, чтобы пены не было.— Да уж, это бы все испортило. — Он сделал еще глоток и вздохнул. — Надо же — крем-сода.Мы поболтали о том о сем, а потом я нагнулся к нему и спросил:— Тебе все еще нужны деньги, Мик?— Ну, ботинки у меня пока каши не просят.— Не просят.— Но деньги мне всегда нужны. Я же тебе говорил.— Говорил.— А что?— Я знаю, где ты можешь раздобыть денег.— Ага, — сказал он. Некоторое время он сидел молча, и на лице его то появлялась, то исчезала едва заметная улыбка. — Сколько?— Минимум пятьдесят тысяч. А может, и побольше.— Чьи деньги?Хороший вопрос. Джо Деркин напомнил мне, что деньги не знают своего хозяина. Он сказал — это основополагающий принцип права.— Одной супружеской пары по фамилии Стетнер, — сказал я.— Торговцы зельем?— Почти. Он зарабатывает на валюте, отмывает деньги для двух братьев-иранцев из Лос-Анджелеса.— Ах, ира-анцев, — произнес он с облегчением. —Ну, что ж. Может, расскажешь малость подробнее?Говорил я, должно быть, минут двадцать. Достав свой блокнот, я показал ему схемы, которые набросал в Маспете. Вообще-то особенно рассказывать было нечего, но он несколько раз заставлял меня вернуться назад и подробно обо всем расспрашивал. Потом минуту-другую помолчал, после чего наполнил свою стопку виски и опрокинул ее, словно это был стакан холодной воды в жаркий полдень.— Завтра ночью, — сказал он. — Четыре человека, я думаю. Я, еще двое и Энди за рулем. Один будет Том, а другой — либо Эдди, либо Джон. Тома ты знаешь. Эдди и Джона нет.Том — это дневной бармен, человек с бледным лицом и поджатыми губами, родом из Белфаста. Я никогда не мог понять, чем он занимается по вечерам.— Маспет, — сказал он. — Из Маспета может ли быть что доброе? Имеется в виду цитата из Евангелия: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин. I, 46).

Клянусь Господом Богом, мы с тобой сидели там и смотрели, как черномазые молотят друг друга, а все это время прямо под ногами у нас была целая прачечная, где отмывали деньги. Ты поэтому туда ходил? А меня захватил для компании?— Нет, у меня там в самом деле была работа, но совсем другая.— Ноты не зевал.— Пожалуй.— И сообразил, сколько будет дважды два. Что ж, такие веши мне по душе. Могу сказать, что ты меня удивил.— Почему?— Потому что сказал об этом мне. Это на тебя не похоже. Просто из дружбы такого обычно не делают.— Ты же платишь за наводку, верно? — спросил я.— Ах, вот оно что, — сказал он, и в глазах у него мелькнуло какое-то странное выражение. — Плачу. Пять процентов.Он извинился и пошел позвонить. Пока его не было, я сидел и смотрел на его бутылку и стопку. Я мог бы выпить кофе, который приготовил Берк, но мне не хотелось. Виски мне тоже не хотелось.Когда он вернулся, я сказал:— Пять процентов — мало.— Да? — Лицо его стало жестким. — Клянусь Господом Богом, сегодня от тебя одни сюрпризы. А я-то считал, что тебя знаю. Чем тебе не нравятся пять процентов и сколько, по-твоему, тебе причитается?— Пять процентов мне нравятся, — сказал я. — Если это за наводку. Только я не хочу получать за наводку.— Не хочешь? Тогда какого дьявола ты хочешь?— Полную долю, — ответил я. — Я хочу быть в деле. Я хочу поработать.Он откинулся назад и пристально посмотрел на меня. Потом налил себе, но пить не стал, а только понюхал, не сводя с меня глаз.— Ого-го! Будь я проклят, — сказал он. — Ну и хреновина, будь я проклят. 22 Утром я наконец собрался положить «Грязную дюжину» в свой сейф. Потом купил обычную копию фильма, чтобы взять ее с собой в Маспет, а потом принялся размышлять о том, что может пойти не так, как надо. Вернулся в банк, снова взял ту кассету, а другую оставил в сейфе, чтобы их случайно не перепутать. Если меня в Маспете убьют, Джо Деркин сможет хоть сто раз просматривать кассету, пытаясь понять, что все это означает.Весь день я думал о том, что мне надо бы пойти на собрание, где я не был с воскресного вечера. Сначала я решил пойти в обед, но не пошел, потом подумал о собрании, которое бывает в «счастливый час», около четырех тридцати, и в конце концов решил посидеть хотя бы до середины на своем обычном вечернем собрании в церкви Святого Павла. И всякий раз придумывал себе вместо этого какие-нибудь другие дела.В десять тридцать я пришел в «Гроган».Мик уже был там, и мы прошли в его кабинет. В нем стоял старый деревянный письменный стол, сейф, пара старомодных конторских стульев и кресло с откидным подголовником и подножкой. Стоял там еще старый зеленый кожаный диван, где он иногда спал час-другой. Как-то он сказал мне, что у него три квартиры в городе, все сняты на чужое имя, ну и, конечно, ферма за городом.— Ты первый, — сказал он. — Том и Энди будут здесь в одиннадцать. Мэтт, ты хорошо все обдумал?— Более или менее.— Не передумал?— С какой стати?— Ничего плохого, если и передумаешь. Очень может быть, что без крови не обойдется. Я тебе вчера говорил.— Помню.— Тебе придется взять пистолет. А когда у тебя пистолет…— Ты должен быть готов пустить его в дело. Знаю.— О Господи, — сказал он. — Ты уверен, что у тебя хватит духу?— Вот и поглядим, верно?Он отпер сейф и показал мне несколько пистолетов. Особенно рекомендовал он девятимиллиметровый автоматический «зауэр». Пистолет весил целую тонну, я подумал, что пулей из него можно и поезд остановить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88