Аня была потрясена.
Я заверил её, что контакт все-таки состоялся, и передал ей некоторые подробности моего общения с патриархами.
– Тогда дело Гегемонии погибло, – горько произнесла она. – Атен победил. Мы надеялись первыми построить разрушитель, то был наш последний шанс – создать оружие, настолько могущественное, что одно обладание им заставило бы Содружество согласиться ш перемирие. Я покачал головой.
– Теперь об этом поздно говорить. Патриархи не допустят его применения. Они достаточно ясно дали это понять.
Взгляд Ани сразу погас. Она выглядела усталой и разбитой.
– Тогда тебе лучше немедленно перенести меня обратно в Прайм. Я обязана предупредить моих друзей о бессмысленности дальнейшей работы над разрушителем.
– Объясни мне сначала, каким способом Атен собирается убить тебя. Неужели такое возможно? Она утомленно покачала головой.
– Это болезнь, Орион. Атен использовал биологическое оружие, которое воздействует на обмен веществ. Он создал его сам много миллионов лет назад и заразил им меня и других Творцов.
– Всех?
– Да. Микроб может оставаться инертным тысячелетиями, затем по команде, поданной извне, пробуждается и становится активным. Понемногу он выпивает твою силу, разрушает твой организм. Со временем его воздействие все больше возрастает, превращая тебя в старика, пока ты наконец не становишься его жертвой.
– Но ни у Зевса, ни у Геры или других богов не видно никаких признаков старения.
На губах Ани промелькнула бледная улыбка.
– Только потому, что Атен позволяет им жить. Ему нужны союзники.
– Неужели ничего нельзя сделать? Должно же существовать какое-то лекарство.
– Конечно, и мы не раз пытались найти его. Но микроб трансформируется, его базовые генетические структуры обладают способностью быстро изменяться. Атен потратил на его создание миллион лет. Он ставил свои опыты над сотнями поколений людей, пока не добился желаемого. Половина существующих болезней – прямой результат его экспериментов.
– Тем не менее ему каким-то образом удается защитить от болезни своих сторонников.
– По-видимому, да, хотя я думаю, что он собирается ликвидировать и их, когда перестанет нуждаться в их услугах.
– Он всегда стремился стать единственным богом, – пробормотал я.
Аня слабела прямо на глазах. Мне было больно смотреть на нее.
– Неужели невозможно создать вакцину, способную справиться с болезнью? – спросил я.
– Атен опередил нас на миллионы лет. Он предупреждает каждый наш шаг и, пройдя через континуум, успевает внести изменения в генетические структуры микроба, делающие его невосприимчивым к каждой новой нашей вакцине. Когда мы пытались уничтожить микроб, он немедленно восстанавливал его. Это – смертельная игра, Орион, продолжающаяся уже много тысячелетий.
– И каждое такое путешествие через пространство и время все более нарушает строение континуума, – пробормотал я, вспомнив наставления патриархов. – Неудивительно, что Атен заговорил о последнем кризисе.
– Да, – согласилась Аня мрачно. – Континуум уже настолько нарушен, что мы порой и сами не всегда можем проложить правильные маршруты через пространство и время. Мы утратили способность зондировать космос, Орион. Мы не можем больше с уверенностью прогнозировать последствия наших действий. Нам угрожает хаос. Абсолютный хаос!
Она задрожала от страха. Я обнял её и держал в своих объятиях, пока солнце Райского сада не начало клониться к горизонту, окрасив небосвод в пурпурные и фиолетовые тона.
Когда стемнело, она подняла голову и заглянула мне в глаза.
– Нам пора возвращаться, Орион, – произнесла она, едва сдерживая слезы. – Я обязана убедить друзей согласиться на капитуляцию и прекратить эту войну.
– И признать Атена победителем?
– Да.
Я упрямо покачал головой.
– Он не будет им, пока я жив.

Глава 25

– Существует только один способ спасти тебя, – заметил я.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Орион, но это невозможно. Ты не можешь убить Атена.
– Он медленно убивает тебя!
Она коснулась пальцами моей щеки, затем нежно поцеловала в губы.
– Это невозможно, – повторила она, – он слишком могуществен.
– Он постоянно курсирует сквозь пространство и время лишь для того, чтобы усовершенствовать свое биологическое оружие, – напомнил я, – и свести на нет все ваши попытки обезвредить его дьявольский микроб. В своей ненасытной жажде власти он угрожает самому существованию континуума. Его необходимо остановить.
– Но если даже мы, Творцы, со всем своим могуществом, не можем ничего противопоставить ему, что можешь сделать ты один?
– Вспомни, что однажды, ещё во времена Троянской войны, я едва не убил его.
– Тогда он обезумел от ярости.
– Если бы тогда твои друзья не помогли бы ему, сейчас у нас было бы куда меньше проблем.
Несмотря на все свои страхи и слабость, Аня не смогла удержаться от улыбки.
– Может быть, тогда мы сделали ошибку.
– Ничего себе ошибка. Тогда вы спасли его, а сегодня он убивает вас.
– Орион, – сказала Аня, – я знаю твою храбрость и любовь ко мне. Но поверь мне, намерение убить Атена – ещё большее безумие, чем то, что поразило его под стенами Трои. Он уничтожит тебя одним движением своего мизинца. Ты погибнешь, и на этот раз навсегда.
Я равнодушно пожал плечами.
– Ну, и что с того? Зачем мне жизнь, если она способна приносить только страдания, если она означает вечное служение ему? Как я могу жить, если умрешь ты, и тем более служить твоему убийце?
– Бесполезно, Орион. Бесполезно и безнадежно. Я встал и помог подняться Ане.
– Не так уж и безнадежно, любимая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99