Он искушал, этот голос, но Матиан ослушался его. Он губернатор Гланхарроу, все эти люди пришли сюда по его приказу. Неважно, правильным ли было его решение, но оно принадлежало ему, и если он собирается и в будущем командовать людьми, то не может показывать свою слабость.
— Ладно, — ответил он часовому, который все еще смотрел на него. — А что с сэром Фестианом?
— Он сейчас у хирургов, милорд. — Матиан вскинул на него глаза, но часовой успокаивающе покачал головой. — Всего лишь сломанная рука. Он поправится.
— Прекрасно. — Матиан потер лоб, челюсть свело от боли. — Попроси его прийти ко мне, как только сможет. И передай то же самое остальным капитанам. Я переговорю с ними сразу же, как посовещаюсь с сэром Фестианом.
— Да, милорд! — Часовой отсалютовал и растворился в толпе. Матиан позволил лекарю снова усадить себя на стул.
— Боюсь, это все, что мы можем для них сделать, — произнесла Керита.
Трое избранников сидели над кружками горячего чая. Базел заморгал, борясь с расслабленностью, которая всегда наступала после врачевания, и кивнул. Вейжон ничего не сказал. Он первый раз в жизни коснулся целительной силы Томанака, дарованной избранникам, и последствия сказались на нем тяжелее, чем на его более опытных товарищах. Он прекрасно справился, подумал Базел, кладя руку Вейжону на плечо. Тот поднял голову, синие глаза были полны изумления и радости от дарованной ему способности нести жизнь, а не смерть. Базел сжал его плечо. Потом он посмотрел на Кериту.
— Да, к сожалению, ты права, — ответил он. Это огорчало Базела, но если они потратят еще немного сил на лечение, то окажутся совершенно бесполезны, вздумай сотойцы предпринять еще одну атаку. В глубине души он испытывал чувство вины за то, что сначала занялся своими ранеными, а не ранеными противника. Он знал, что большинство градани могут поправиться сами, без всякой помощи, тогда как многие сотоиские воины, не получившие лечения, скорее всего умрут. Но у него не было выбора. Каждый воин на счету, и они должны быть способны двигаться и принимать участие в битве, а не лежать на одеялах. В конце концов, не они ведь затеяли эту бойню.
— Думаешь, они снова нападут? — спросил чей-то голос.
Базел обернулся и увидел Брандарка.
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он. — На их месте я не стал бы этого делать до восхода, если, конечно, вообще бы решился на новую вылазку.
— Они могут попытаться воспользоваться темнотой, — заметила Керита. — Это даст им возможность подойти ближе и напасть внезапно.
— Да, могут, — подхватил еще кто-то. Из темноты вынырнул Хартан и сел на валун рядом с Керитой. — Но мы же имеем дело с сотойцами, Керри, — сказал он. Чтобы там ни нес тот юный кретин, у них должны быть люди постарше. А они знают, что градани видят в темноте не хуже кошек. Если на то пошло, они не смогут застать нас врасплох.
— Но это не значит, что они не попытаются это сделать, — заметил Базел. — По-моему, Матиан из Гланхарроу действительно дурак, способный почти на что угодно. Думаю, ты прав, Хартан. Мы выставим часовых, но если у них в головах есть капля разума, они подождут до рассвета, когда их лучники смогут стрелять.
— Мы должны атаковать прямо сейчас, пока они зализывают раны! — настаивал Матиан. Фестиан отвернулся от входа в палатку, через который он наблюдал за работой хирургов. Его сломанная рука пульсировала, он два раза терял сознание, пока ему накладывали шину, и сейчас рыцарю казалось, что стоны раненых — черное бескрайнее море, по которому плывет и он.
— Мы потрепали негодяев, я знаю, их осталось немного, — продолжал Матиан. — И мы должны подумать и о своих раненых, которые лежат там, где эти скоты могут до них добраться. Мы должны их спасти. И…
— Милорд, заткнитесь, — вдруг холодно и резко сказал Фестиан, Эти два слова поразили Матиана, словно удар сабли. Губернатор посмотрел на рыцаря, который стал его старшим офицером с исчезновением Халадана, его рот молча открывался и закрывался, как у вытащенной на песок рыбы. Его собственная контузия и открытое неповиновение Фестиана на некоторое время лишили его дара речи, а командир разведчиков снова заговорил.
— Если и существует хоть какая-нибудь ошибка, которой вам удалось избежать, я и представить не могу, что именно это было, — произнес пожилой рыцарь ровным тоном, который задевал сильнее, чем любые выкрики. — Даже если оставить в стороне вопрос, по закону ли вы действовали, повели ли вы нас на дом Ордена Томанака, покарает или нет нас Бог Мечей, вы и тот второй идиот умудрились отправить наши войска в битву при наихудших для нас условиях. Я просил вас не ходить в Расселину, но вы не стали слушать. Я предупреждал сэра Халадана, что градани решили биться здесь не без причины, но вы оба рвались вперед, пешими, — чтобы убедиться в справедливости моих слов такой ценой!
— Но… — попытался перебить его Матиан.
Фестиан резко взмахнул здоровой рукой. Не исключено, что на него повлиял шок после перелома, но какое счастье высказать, наконец, правду этому дураку!
— Я еще не закончил, милорд, — продолжал он так же убийственно невыразительно. — Я собирался сказать, что если вы все-таки настаиваете на нападении, ради Томанака, — его глаза вспыхнули, когда Матиан заметно вздрогнул при этом имени, — подождите рассвета! Конокрады обучены и вооружены, чтобы сражаться пешими, а мы — нет. Если мы попытаемся отнять у них эту кучу камней в лобовой атаке, они перебьют нас, потому что мы будем сражаться по их правилам, а не по нашим. Конечно, мы можем поступить именно так, милорд, но вы и так уже потеряли четыре сотни человек, считая и тех, кто попал в плен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145