Каким-то странным образом ненависть и недоверие между народами оказались единственными, что их связывало, и разрыв этой связи лишало их почвы под ногами.
Теллиан пошевелился первым. Он потряс головой, словно приходя в себя, и посмотрел на Базела.
— Я не… — Он замолк и прокашлялся. — Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что рассказал Венсит, господин избранник, — произнес он. — Однако, как мне кажется, тот факт, кто начал первым, значит гораздо меньше, чем все, что за этим последовало… и то, как мы поступим сейчас. — Он неожиданно улыбнулся. От такой улыбки могло бы скиснуть молоко, но это все же была улыбка. — Если я верил в возможность прекратить вражду между нашими народами, когда считал, что это ваши предки напали на наших без всякой причины, почему же я должен менять мнение теперь, когда знаю, что виноват мой народ? Но я думаю, что сотойцы, которые не слышали правды от самого Венсита, едва ли в это поверят. Более того, некоторые откажутся верить, потому что поверить означает расстаться с ненавистью, а ненависть составляет основу их жизни. И еще — боюсь, что рассказанное Венситом в любом случае не предлагает нам простого решения сегодняшней проблемы.
— Наверное, ты прав, — сказал Базел. — Но решение найти необходимо.
— Согласен. К сожалению, я вижу только один вариант, который устроит Сотойю.
— Какой? — поднял голову Базел. — И должен ли я заключить по твоему тону, что он скорее всего не устроит градани?
— Именно этого, — признался Теллиан, — я и опасаюсь.
— Что ж, говори, — нетерпеливо потребовал Базел, когда барон снова замолчал.
— Ладно, господин избранник. — Теллиан глубоко вздохнул. — Единственное, что от нас требуется, — покончить со всем прямо здесь и сейчас, чтобы не была развязана настоящая война. И единственный способ это сделать — капитуляция одной из сторон. А поскольку вас меньше двух сотен, а нас больше четырех тысяч…
Он смущенно пожал плечами, и Базел услышал, как заскрежетал зубами Хартан. Сам он молчал добрую минуту, а потом произнес подчеркнуто вежливо:
— Хочу убедиться, что правильно понял тебя, господин. Ты говоришь, единственный способ разрешить конфликт без битвы — сдаться. Сдаться нам, на кого напали без причины и предупреждения, сдаться, словно это мы начали войну?
— Да, конечно, это несправедливо, — согласился Теллиан. — Но это единственное решение, которое приходит мне в голову. Я должен покончить с этим либо победой с оружием в руках, либо формальным соглашением, не задевающим нашей чести. Если это мне не удастся, придворные, которые особенно ненавидят и боятся градани, могут вынудить короля Маркоса отдать мне приказ к наступлению. Но если вы сдадитесь, я смогу защищать вас как победитель, основываясь на пунктах соглашения. Тогда даже Эртан, правитель Южного Ристалища, не осмелится настаивать на своем.
— Так ты просишь дом Ордена Томанака сдаться, чтобы взять нас под защиту? — В голосе Базела прозвучали угрожающие ноты. — Позволь мне сказать тебе кое-что, Теллиан из Западного Ристалища! Орден не нуждается в твоей защите, да и я просто не могу представить, как отдам кому-то свой меч! Если это единственное решение, которое приходит тебе в голову, тогда собирай своих воинов и посмотрим, сколько их падет вместе с нами!
Теллиан крякнул, и вдруг, ко всеобщему изумлению, Хатан Рука-со-Щитом захохотал. Не издевательским или горьким, а настоящим радостным, идущим от души смехом. Все взгляды обратились к нему, а он, согнувшись в седле, хохотал все громче и громче. Он не сразу сумел совладать с собой, а потом, прошептав что-то на ухо своему скакуну, ловко спешился и подошел к Базелу. Он был гораздо ниже градани, и ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть Базелу в лицо.
— Что ж, Базел Бахнаксон, — произнес он голосом, в котором все еще угадывался смех, — если это единственное, чему ты не научился, я покажу тебе, как это делается! — Его товарищи глядели на него так, словно он внезапно сошел с ума, но он лишь улыбался. Хатан вынул из ножен свою саблю, взял ее за клинок и протянул гардой вперед Базелу. — Господин избранник, я передаю тебе оружие, не знавшее позора, и себя самого в качестве твоего пленника.
Ошеломленный Базел застыл на месте, и тут Теллиан расхохотался, так же весело, как до того смеялся Хатан.
— Ну конечно! — воскликнул барон. — Все, что мне нужно, — формальное соглашение, и неважно, кто кому сдается! — Он вынул из ножен свой меч. — Господин избранник, я сдаюсь вместе со своим войском!
— Послушайте! — Базел переводил взгляд с Хатана на Теллиана и обратно, постепенно осознавая, что битва не на жизнь, а на смерть, кажется, не состоится. — Послушайте же! — повторил он, и тогда Венсит тоже засмеялся.
— Не вижу проблемы, Базел, — проговорил маг между приступами смеха. — Как сказал Теллиан, не имеет значения, кто окажется побежденным. Подумай, как это возвысит Орден! Меньше восьмидесяти человек захватили в плен четыре тысячи лучших воинов Сотойи!
— Да подождите же вы, Фробус побери, одну минуту! — воззвал Базел. — Я привел Орден не для того… я хочу сказать, это не годится… Забери тебя Финдарк, Брандарк, ты прекратишь гоготать, пока я не свернул тебе шею?!
Но никто не обращал на него внимания, и наконец глаза его потеплели, и он тоже начал смеяться. Базел беспомощно покачал головой, а потом протянул обе руки Хатану и Теллиану.
— Заберите свои мечи, вы оба! Если вы так жаждете сдаться мне, полагаю, я могу просто взять с вас слово!
— Благодарю тебя, милорд, — ответил Теллиан, уже серьезно. — На каких условиях ты принимаешь нашу капитуляцию?
— Что ж, кажется, пора все обсудить, — решил Базел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145