Не вполне. — Его лицо омрачилось. — Я сам предпринял кое-какие меры, мои люди присматривали за Гланхарроу, и я думал, что могу скорее доверять их донесениям, чем сведениям Венсита. Потом я выяснил, что они, за единственным исключением, — обернувшись, он улыбнулся другому всаднику на угольно-черном скакуне, — разделяют взгляды Матиана. И вот…
Он жестом указал на погибших, и Базел кивнул, но глаза Конокрада оставались жесткими.
— Да… и еще тридцать семь моих людей лежат мертвыми там, в крепости, — произнес он угрюмо. Глаза Теллиана гневно блеснули, но он промолчал и только согласно склонил голову.
— Да, и это тоже, — признал он, и снова повисло молчание.
— Не скажешь ли ты мне, что ты собираешься теперь делать? — спросил Базел через миг.
— Не знаю, — ответил Теллиан. — Я никогда не думал, что такое может случиться, но вот это случилось. Чья бы ни была в том вина, и у нас, и у вас уже есть, кого оплакивать. И теперь я здесь, я пришел в Расселину и привел сюда мою армию. Учитывая эти обстоятельства, многие при дворе, да и не только при дворе, сказали бы, что самое разумное — нажать. Война началась, и на данный момент у нас имеется преимущество. Если мы сохраним для себя Расселину, то закрепим это преимущество.
— Да, я понимаю, — спокойно согласился Базел. — Ты думаешь о том, что в другое время мой отец не оставил бы этого просто так, он вполне мог бы нанести по Западному Ристалищу ответный удар. Но сейчас он бросил все свои силы на Чернажа. Значит, если вы будете «нажимать» и дальше, то получите шанс разрушить все его планы, даже сместить его в пользу Чернажа, и тогда вам будет не о чем беспокоиться. Я правильно излагаю?
— Приблизительно, — сказал Теллиан с угрюмой улыбкой.
— Что ж, меня это не удивляет, — честно признался Базел. — Наверное, на вашем месте я рассуждал бы так же. Но все не так просто, как кажется. Я говорил лорду Гланхарроу, что мы будем биться с ним до последней капли крови, то же я повторяю и вам. И что бы он ни считал, мы действительно принадлежим к Ордену Томанака. Поэтому подумай как следует, прежде чем решиться на нападение.
Несколько человек из свиты Теллиана сердито заворчали, но барон только пожал плечами.
— На что бы я ни решился, господин избранник, лично я не сомневаюсь, что вы служите Богу Войны, — ответил он. Один из пеших сотойцев недоверчиво хмыкнул, но Теллиан хмуро посмотрел на него. — Когда Венсит Румский ручается за что-то, у меня не возникает желания сомневаться в его словах. Но проблема все равно остается. Вы можете быть членами Ордена Томанака, но это не мешает всем вам быть градани. — Вейжон выступил из-за спины Базела, и Теллиан осекся. Потом он впервые за весь разговор улыбнулся от души. — То есть почти всем, — поправился он.
— И что же из этого следует, барон? — резко спросила Керита.
Теллиан повернулся к ней.
— А из этого, госпожа, следует вот что. Мы с вами можем считать данный случай делом, в которое вмешался Орден, чтобы предотвратить вспышку насилия и резню среди беззащитных. Но другие, возможно, посмотрят на это иначе. Я совершенно уверен, при дворе найдутся люди, которые увидят здесь только очередное столкновение градани с Сотойей. Они придут в ярость, когда узнают, что я отказался продолжать наступление. Будут и те, которые испугаются, что народ князя Бахнака расценит эту стычку точно таким же образом и захочет отомстить. Именно так и протекают все приграничные войны, разве нет? Обе стороны всегда могут оправдать свои поступки, ссылаясь на зло, причиненное противниками их отцам, дедам… пра-пра-пра-прадедам.
— Конечно, могут, — подтвердил Венсит, — особенно если это градани или сотойцы, — Базел и Теллиан одновременно подняли головы и нахмурились, а Венсит рассмеялся. — Уж я-то знаю! — заявил он.
Человек и градани взглянули друг на друга и тут же отвели глаза.
— Нет сомнений, маг прав, господин барон, — вмешался другой всадник. — Но лично я им не доверяю и никогда не подпустил бы к себе градани, особенно Конокрада, ближе чем на длину своего копья. — Лицо Базела помрачнело, но несколько сотойцев одобрительно зашумели.
— Может быть, Хатан, — отозвался Теллиан ровным голосом, — но сегодня решение принимаю я, а не ты!
— При всем моем уважении, Брат Ветра, — произнес Хатан официальным тоном, — ты берешь на себя слишком большую ответственность. Твое решение отразится на судьбе всей Сотойи. Мы оба рождены для ветра, и ты, и я. Если мне нельзя высказать свое мнение, то кто еще отважится на это?
Теллиан вспыхнул и раскрыл рот, словно собираясь ответить, но подумал и промолчал. Мгновение он смотрел на говорившего, потом неохотно кивнул и махнул рукой в сторону Базела, словно передавая право беседовать с ним Хатану. Всадник тихонько причмокнул, его скакун повел ушами, легко шагнул вперед и остановился прямо перед Базелом. В отличие от сотойцев, градани казались рядом с этими конями людьми нормального размера. Базел, стоявший неподвижно, снова скрестив руки на груди, спокойно встретил взгляд Хатана.
— Ты утверждаешь, что ты избранник Томанака, — начал наконец Хатан, обращаясь к Базелу, словно рядом больше никого не было. — Господин барон и Венсит Румский подтверждают твои слова. Что ж, хорошо, градани. Но ты можешь быть хоть десять раз избранником, только при этом ты все равно остаешься градани, Конокрадом, сыном правителя Конокрадов. — На лицах Хартана и Вейжона отразилось негодование, но Хатан не обратил на них внимания. — Мой Брат Ветра сказал, что приграничные войны уходят корнями далеко вглубь времен. Это так, Базел Бахнаксон. Сотойцы никогда не забудут, что ваш народ нападал на них с того самого дня, как они впервые ступили на Равнину Ветров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145