– Нет, только ранил. И ему все-таки удалось ударить Гуннара. А потом, когда копейщики прорвались к гребню холма, он выпустил ракеты по целителям.
Алтара и Гуннар переглянулись.
– Так это сделал он? Мы думали, целителей погубил Белый чародей.
– Нет, Фирбек. Но отчасти в том была и моя вина. Он стрелял в меня, а я уклонился, и ракеты взорвались в расположении целителей. – Джастин опустил глаза и продолжил:
– Клерв, Крителла… они погибли, даже не поняв, что произошло. Я прикончил бы негодяя, будь у меня хоть малейшая возможность.
Джастин подманил служанку и велел ей принести еще пива.
– Расплатишься, Гуннар? – спросил он. – Через день-другой я смогу вернуть тебе деньги.
– Нашел о чем беспокоиться, – отозвался Гуннар, касаясь его плеча. – Главное – ты вернулся.
– Итак, я слушаю, – напомнил Джастин. – Вы мокли и мерзли на палубе, а когда вернулись домой…
– То предстали перед Советом, – заключил Гуннар. – Нас расспрашивали о случившемся, каждого по отдельности. Турмин особо интересовался тем, как ощущается хаос вблизи.
– И при этом, – фыркнула Алтара, – все пытаются сделать вид, будто ничего не произошло. Правда, Рилтар провел через совет новый налог на местных купцов. Якобы эти деньги требуются для увеличения численности военных моряков – на тот случай, если торговым судам потребуется охрана.
– Новый налог. А почему бы просто не повысить пошлины?
– Потому что высокие пошлины вредны для торговли, а местные налоги изымаются в конечном счете из наших карманов. Купцы устанавливают цены с учетом этих поборов, а нам все равно деваться некуда. Есть-пить всяко надо.
Джастин отхлебнул пива из второй кружки, размышляя об услышанном.
После не столь уж и долгого отсутствия налоги воспринимались им как нечто чуждое, далекое и не менее странное, чем в свое время показалось умение Дайалы выращивать шкатулки.
– Но кроме налогов, я вижу, тут ничего не изменилось, – заметил он. – А между тем Белые уже следующей весной вторгнутся в Сутию.
– А вот и изменилось, – возразила Алтара. – Хотя бы то, что в Сутию Совет не отправит даже и добровольцев. Ограничится тем, будет охать да ахать.
– Может быть, они и правы, – заметил Гуннар. – Мы ведь не смогли отстоять Сарроннин.
– Не смогли, потому что нас была всего горстка. Вы вдвоем – ты да Джастин – уничтожили две вражеских армии, но в Совете твердят одно: мы, мол, ничего поделать не можем, а стало быть, лучше и не ввязываться. Боюсь, что из-за всего этого я скоро сама начну пить пиво… если не бренди! – в сердцах промолвила Алтара.
Джастин поежился, вспомнив Крителлу, Клерва и мертвую воительницу из Железной Стражи.
– Слишком много гармонии и слишком много хаоса… – пробормотал он.
– Слишком много гармонии и слишком много хаоса? – вопросительно повторил его слова Гуннар.
Джастин пожал плечами:
– Так говорила мне одна старая друида. Я иногда задумываюсь об этом… – начал он, но вспышка света и укол головной боли заставили его уточнить. – А по правде, так все время об этом размышляю.
Алтара и Гуннар снова переглянулись.
– Ты так и не рассказал, как добрался из Рибатты до Дила и почему возвращение заняло так много времени, – заметил Гуннар.
– Из Рибатты в Дил я отправился на лодке, благо плыть надо было вниз по течению, но до этого мне такого довелось насмотреться…
Джастин приступил к описанию особенностей жизни в Наклосе. Алтара и Гуннар слушали затаив дыхание.
Он поведал многое, однако об испытании и своей связи с Дайалой предпочел умолчать. Равно как и о своем нынешнем восприятии неуравновешенной гармонии Отшельничьего.
Джастин чувствовал, что здесь ему будет одиноко.
По-настоящему одиноко.


101

Джастин открыл дверь. В комнате ничего не изменилось.
На уголке письменного стола по-прежнему стояла масляная лампа. На бронзе и стекле не было видно даже следов пыли. Лишь узкий топчан выглядел по-другому: покрывало и простыня были не заправлены и разглажены, а аккуратно сложены в ногах.
Закрыв дверь и поставив котомку на кровать, Джастин подошел к окну и открыл внутренние ставни, а потом и застекленные створки, чтобы оживить застоявшийся воздух комнаты свежим осенним ветерком.
Развязав котомку, он достал шкатулки – их насчитывалось с полдюжины – и выложил все на стол. Когда его пальцы соприкоснулись с гладкой поверхностью последней, их стало пощипывать, а перед внутренним взором предстали серебряные волосы, изумрудные очи и узкие ладони.
Постояв некоторое время над столом с закрытыми глазами, Джастин глубоко вздохнул и продолжил разгружать котомку. На свет были извлечены сработанная в Юаловой кузнице бритва, мыло из Рибатты, мягкое полотенце для лица и маленькое зеркальце в бронзовой раме.
Одежда отправилась на крючки в платяном шкафу. Туда же на дно он положил и опустевшую торбу.
Затем Джастин подошел к маленькому книжному стеллажу, где взял с полки доску для игры в «захват» и коробочку с фишками. Доска, впрочем, тут же вернулась на место, а вот коробочку он некоторое время вертел в руках, чувствуя, что все щели и соединения воспринимаются им как насилие над деревом. Наконец Джастин поставил коробочку обратно и покачал головой: после пребывания в Наклосе мир, привычный и знакомый с детства, стал казаться ему странным, далеким от реальности.
Он вчувствовался в каменную кладку стен, но она ощущения насилия не порождала – возможно, потому, что камень в отличие от дерева не живой. Неужто он становится похожим на Дайалу, с ее неприязнью к режущим инструментам? Или просто сделался слишком чувствительным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196