– О-о-о, – простонал Джастин. – Вот уж от чего я не откажусь, так это от доброй кружки холодного темного пива!


105

– Доброй ночи, сынок, – промолвил Горас и направился в свою спальню. Джастин закрыл за ним дверь и тихонько задул настенную масляную лампу. Нечего попусту тратить масло. Потом он стянул сапоги, взбил подушку и, заложив руки за голову, вытянулся на постели, на которой спал долгие годы – до того, как уехал в Найлан учиться на инженера. Учился, вроде бы выучился, а кем стал?
Шелест желтеющих листьев, зашуршавших на ветру, вызвал в его памяти сказанные – как казалось теперь, давным-давно – слова Гуннара:
«Тебе удалось обратить гармонию в хаос. Но серая магия должна действовать в обоих направлениях. Можешь ты обратить хаос в гармонию?»
Как можно работать с хаосом, если твоей целью является гармония? Сколько магов погибло в результате неосторожного соприкосновения с чуждым началом. Впрочем… а что, если замкнуть хаос, связать его гармонией подобно тому, как делала Дайала, обучая его целительству? Она сковывала и обездвиживала вкрапления хаоса в его теле…
Потом пришла мысль о свинце. Свинец соединяет в себе гармонию и хаос, но использование его опасно. К тому же даже найти рыхлую желтую горную породу, содержащую этот элемент, не так-то просто, не говоря уж о получении чистого металла.
Его размышления прервал стук.
Джастин улыбнулся, ощутив за дверью присутствие Элизабет:
– Заходи, сестренка.
– У тебя темно.
– А тебе свет не нужен. Все маги могут обходиться без ламп. Просто смотри перед собой и все увидишь.
– Ой, Джастин, вечно ты все испортишь.
– Да чем? Тем, что знаю о твоей способности обходиться без света?
– Ну Джастин…
Элизабет присела на краешек кровати.
– Расскажи мне про Дайалу, – попросила девушка. – Она какая?
– А тебе-то что? – отозвался Джастин.
– Ну ты даешь! Влюбился в друиду, а родной сестре и полюбопытствовать нельзя. Есть у нее свое дерево, как рассказывается в легендах?
– Насчет «своего» – не знаю, но друиды, в подавляющем большинстве, живут в Великом Лесу Наклоса и не любят его покидать. Хотя и не все – отец Дайалы – кузнец и несколько раз бывал в Сарроннине. А вот их дома действительно выращены из деревьев, да и утварь тоже. Дайала, например, выращивает шкатулки.
– Об этом ты рассказывал. А какова она с виду?
– Ростом почти с меня, волосы серебристые, глаза зеленые. Ведет себя сдержанно, чувство юмора у нее весьма своеобразное. Так же как и выговор: в Наклосе принят древний Храмовый язык, и поначалу мне было трудновато ее понимать.
– А похожа она на портрет Ллиз, который висит в старой оружейной?
Джастин попытался припомнить картину, изображавшую сестру Креслина в воинском облачении.
– Некоторое сходство имеется. Но волосы у Дайалы вьются не так сильно, как у Ллиз, а плечи, как мне кажется, пошире. И она не носит ни сапог, ни какой-либо другой обуви. Ходит босая. Таким образом друиды поддерживают связь с землей.
– А одежду она носит?
– Элизабет… – простонал Джастин с шутливым укором.
– Что – «Элизабет»? Обуви не носит, так почему бы не обойтись и без одежды?
– Носит она одежду, носит. Обычно штаны и тунику серебристо-коричневого цвета.
– А хорошая она возлюбленная?
Джастин поперхнулся:
– Сестричка, по-моему, это касается только нас двоих.
– Значит, хорошая, – безжалостно сказала Элизабет. – А умная?
– Во многих отношениях гораздо умнее меня.
– Вот оно как! – Элизабет подтянула колени к подбородку, немного помолчала и задала еще один вопрос:
– Ты долго у нас пробудешь?
– Несколько дней, не больше. Мне надо будет вернуться в Найлан.
– Я не о Найлане. Когда ты снова отправишься в Кандар?
Джастин пожал плечами:
– Не знаю. Но не слишком скоро, мне еще многое нужно сделать здесь. И я не очень хорошо представляю себе как.
– Вот и славно! Чем дольше ты пробудешь дома, тем лучше. А почему Дайала не приплыла с тобой?
– Я звал ее, но… Я тоже к ней не вернусь, пока не справлюсь со своей задачей.
– Сдается мне, эта задача не больно-то тебя радует.
– Тут ты в точку попала. Радости мало, но дело должно быть сделано.
– А почему оно должно быть сделано именно тобой?
– А многих ты знаешь, кроме меня, Гуннара да Алтары, кого волнуют действия Фэрхэвена? Волнуют настолько, чтобы побудить не прятать голову в песок, а хоть что-то предпринять?
– Папа говорит, что, по общему мнению, ничто не будет угрожать Отшельничьему, даже если Белые займут весь Кандар.
– Не будет… до поры до времени.
– Тогда почему…
– Элизабет, я делал стрелы с гармонизированными наконечниками, погубившие уйму, в общем-то, невинных людей. У меня до сих пор время от времени случаются ночные кошмары. Понимаешь, существует проблема зла. Сам по себе хаос злом не является, но вот Белые есть истинное зло, поскольку стремятся навязать свои порядки силой. Противопоставить злу можно только силу, но прибегающий к силе неизбежно и сам творит почти такое же зло. Я не хочу умножать зло, не хочу, чтобы к злу обратился весь мир – и изначальные его носители, и те, кто стремится их остановить.
Элизабет молчала. Слушала. Джастин с горечью продолжал:
– Но если допустить, чтобы зло возрастало беспрепятственно, для борьбы с ним потребуется еще больше силы, а стало быть, еще больше зла. Занимая позицию невмешательства, Совет в конечном счете, потворствует наполнению злом всего мира.
Девушка придвинулась к брату и обвила руками его шею:
– Ты такой храбрый!
– Нет, я бы этого про себя не сказал. Сейчас я зол, зол и на ангелов, и на Белых за то, что они загнали меня в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196