- В чем?
- Я… ревновал тебя. Я думал, что ты и Дэнни Андерсон были… ну, понимаешь… любовниками.
- Неужели? - Лиз рассмеялась. - Глупости: ведь Дэнни голубой.
- Ты не шутишь? Может, поэтому Дьюк?.. Я прикусил язык.
- Вполне возможно.
- Черт возьми!
Я недоверчиво покачал головой. Дэнни?..
- Я тоже хочу признаться.
- В чем?
- Я тоже ревновала тебя к Флетчер. Вы проводили столько времени вместе.
- Нет! - Да.
- Но она… - Я пожал плечами. - Я никогда не думал о ней как о партнерше.
- Я рада.
Потом мы перешли в спальню, и я снова начал нервничать, сам не знаю почему.
В ожидании Лиз меня одолевали мысли новобрачного. Прикрутив свет и музыку, я вернулся к постели, быстро разделся и, скользнув между простынями, стал ждать.
После всего, что было…
Она вышла из ванной в ночной рубашке, над которой пара тутовых шелкопрядов трудилась едва ли больше одного дня, да и то с перекурами. Она легла рядом, а я раздумывал, можно ли до нее дотронуться. Я так ждал этого момента!
Я взглянул на Лиз. Она выжидательно посмотрела в ответ.
- Может, проявишь инициативу? - поинтересовалась она. - Или начинать мне?
- Э… - только и выдавил я. Все оказалось не так просто. - Ты такая красивая…
Она погладила меня по щеке.
- Больше не надо делать мне комплименты, Джим. Это у нас позади, - мягко сказала она. - Теперь - время любви.
Я пробормотал:
- Мне… Я знаю, что это звучит глупо, но ты слишком красивая. Я даже не знаю, смогу ли заниматься любовью с такой красавицей.
Лиз готова была расхохотаться, но из жалости быстро справилась с собой.
- Открою тебе один секрет, - сказала она. - Я самая обыкновенная. В ванной я посмотрелась в зеркало и сказала: «Фу, какая уродина». Правда. А потом я подумала: «Джим заслуживает лучшего. Значит, надо притвориться для него прекрасной». И видишь - ты поверил.
- Ты слегка перестаралась, - заметил я. - Стыдно признаться, но я страшно боюсь.
- Обманываешь, - обиделась Лиз.
- Мне двадцать четыре года. Невинность я потерял в девятнадцать. С тех пор у меня было три девушки, нет, четыре, считая Теда. Вот и весь опыт. У меня никогда не было такой пронзительно прекрасной женщины, как ты. И еще, - добавил я, - никогда и никого я не хотел так сильно, как тебя.
Она задумчиво посмотрела на меня.
- Ты боишься, да?
- Боюсь… разочаровать тебя…
- Спасибо за честный ответ.
Лиз положила руку мне на грудь. Это было как ожог, как удар током. Какоето время я не чувствовал ничего, кроме ее руки, нежных пальцев, ногтей. Спустя мгновение она мягко произнесла:
- Послушай, любимый, это ведь не кинопроба. Никто не собирается оценивать твои таланты. Позволь мне на пару секунд стать твоей мамочкой и поведать кое о чем: необходимо вдохновение. У тебя оно есть?
- С избытком, - ответил я. - Боюсь, как бы от него не полопались сосуды.
- Хорошо. - Лиз легла на бок. - Это неверный путь, Джим - так ты можешь только все испортить. Но даже если так случится, я заранее прощаю тебе все.
Я положил руку ей на грудь. Она была теплой, а моя ладонь - ледяной. Я боялся пошевелиться.
- Я… э-э… так не могу. У меня такое чувство, словно я должен попросить разрешения.
Она не рассмеялась; взяла мою руку и стала целовать пальцы, потом вздохнула и прошептала:
- Любимый, расслабься. Забудь о сексе как о работе, которую ты должен сделать для другого человека, и начни думать о том, что ты должен разделить с другим человеком.
- Я бы хотел этого, - признался я, - но у меня никогда не получалось.
Лиз не осуждала меня, а просто слушала, сжав мою руку.
- Послушай меня, дурачок. - В ее устах это звучало ласково. - Я расскажу все, что тебе нужно знать о сексе.
- Кажется, у нас очень мало времени, - возразил я.
- Не беспокойся. Это займет одну минуту.
Она приподнялась на локте и прижала руку к моим губам. Ее пальцы были само совершенство. Я поцеловал их.
- Единственное, чем ты действительно владеешь в этом мире, - твое тело, - начала она. - Им ты можешь поделиться.
- Мне это никогда не приходило в голову, - сказал я.
- Тише, малыш, я не договорила. Ты ведь не ляжешь в постель с человеком, тело которого тебе не нравится?
Я кивнул.
- С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет.
- Да, мне нравится твое тело, - прошептал я и осторожно коснулся ее руки.
- А мне - твое, - улыбнулась она в ответ.
- Не может быть.
- Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту.
- Мою красоту?… - просипел я и откашлялся. - Я… всегда считал, что каждый человек должен быть… честным.
Лиз фыркнула.
- Честность - крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен - а ты прекрасен, - поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны?
- Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась.
Она села и посмотрела на меня в упор.
- Кто сказал такую гадость? - Что?
- Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий.
- Нет.
- Да.
- Мне неловко это слушать, - признался я. - Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?..
- Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным.
Я отвел глаза. Лиз взяла меня за подбородок и повернула к себе:
- Значит, тебе можно считать меня красивой, а мне нельзя считать тебя потрясающим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132