Я улыбнулся тоже, расплывшись в широчайшей ухмылке типичного идиота.
- По-моему, вы разговариваете, - решила Лиз. Интересно, о чем мы только что беседовали?
- Вы напоминаете двух братьев…
- Замолчите, - отрезал я, по-прежнему широко улыбаясь кроликособаке. - Может, мы вырабатываем условия мирного договора…
Кроликособака скорчила рожицу, оттянув щеки, что придало мордочке странное выражение.
- А ну-ка, - подбодрила Лиз. Я проглотил слюну.
- Иду на это только ради человечества.
И я скорчил рожу в ответ: зацепил пальцами уголки губ, растянул их, свел глаза на переносице и дотронулся языком до кончика носа.
От удивления кроликособака свалилась на землю. За ней попрыгали остальные.
- О Господи, кажется, я их оскорбил.
Кроликособаки катались в пыли, суча своими ножками и поднимая облака бледно-розовой пыли. Казалось, их всех одновременно хватил удар.
- Может, вы преувеличиваете? - засомневалась Лиз. Она по-прежнему снимала, и камера была направлена на меня.
- Вот так, - грозно произнес я в назидание потомству, - и погиб капитан Кук.

В. Что хторране думают о кремации?
О. Растранжиривание пищи.

ЗА АДРЕНАЛИНОВОЙ ЧЕРТОЙ
Самое опасное - оказаться правым раньше времени.
Соломон Краткий
Кроликособаки снова показались за стеклом и уставились на нас. Я скорчил еще несколько гримас. Постепенно они потеряли интерес к игре и занялись вертолетом. Слышно было, как они ползают по крыше и скребутся в иллюминаторы.
- Пойду погляжу, чем они там занимаются.
Взяв камеру, я отправился в хвост, но по пути остановился и заглянул в верхний фонарь. Оттуда на меня смотрела одна из симпатяг. Я в шутку помахал ей рукой - она ответила тем же. Я задернул шторки на случай, если Дьюк проснется.
Потом я выглянул в самодельное окошко в люке. Боже! Я прижал камеру к стеклу и начал снимать. Кроликособаки окружили мертвого червя! Лед на его шерсти уже растаял, и теперь он напоминал бесформенный пудинг.
Кроликособаки ползали по нему, недоуменно толкая мертвеца и что-то при этом чирикая. Казалось, они хотели разбудить его. Один из зверьков даже заглянул ему в пасть.
Послышался голос Лиз:
- Эй, Маккарти! Идите сюда скорее.
- Подождите…
- Я не шучу! Вам лучше прийти.
Она оказалась права. Снаружи что-то происходило. Кроликособаки неожиданно скатились с мертвого червя и бросились к носу вертолета. Я бегом вернулся на место.
- Вон там. Смотрите. Кажется, они прислушиваются. Лиз не ошиблась. Маленькие толстенькие существа застыли. Они внимательно слушали, склонив головы набок, - ждали.
Далеко в темноте кто-то пробирался через пыль, клубящуюся в лучах наших прожекторов… У меня замерло сердце. Так оно и есть! Через гребень холма перевалил первый хторр и по сугробам двинулся вниз. За ним появился второй, потом третий. На их спинах ехали кроли-кособаки. Лиз подняла камеру.
- Ну, вот вы и накликали червей, - сказала она. - Только немного не угадали сроки.
Из-за холма ползли и ползли черви. Я проглотил слюну. «Все гуляли, веселились, подсчитали - прослезились».
Лиз снимала крупный план.
- Я вижу шесть червей. Семь. Восемь… Нет, десять, одиннадцать… Четырнадцать.
Они были разные: самый маленький не больше пони, самый большой - с автобус. Они прощупывали окрестность большими черными, как у детских игрушек, глазами и упирались взглядом в вертушку.
Уже виднелась их окраска: ярко-красная и оранжевая с пурпурными полосами, припорошенными розовой пудрой. За хторрами тянулись шлейфы клубящейся пыли, а сами они сверкали, как разукрашенная новогодняя елка.
- Язык не поворачивается назвать их прекрасными, - прошептала Лиз.
Она была права. Черви вселяли ужас и одновременно завораживали. Каждый червь - цветовая соната. Казалось, полосы перемещались по телу. Если у них и было что-то общее в окраске, то я этого не заметил.
Мы наблюдали уникальное, никем прежде не виданное зрелище - хторран в естественной обстановке, да еще так близко. Чудовища напоминали толстые короткие сигары, горб в передней части тела придавал им сходство с носовой частью старого «Боинга-747». Там размещался мозговой сегмент - толстая костяная камера, защищающая серое вещество животного (или какого там оно цвета - скорее всего, красного). От горба отходили своеобразные двусуставчатые руки чудовищ. Обычно они покоились, скрещенные на мозговом сегменте. Червь пускал их в ход только для того, чтобы схватить что-нибудь.
Глаза червей торчали прямо перед горбом. Они могли подниматься и опускаться в мешки из складок кожи. Каждый глаз двигался независимо, словно привязанный к разным шарнирам.
И все бы ничего, если бы не рот. Когда он был закрыт, то выглядел вполне сносно. Но стоило ему открыться, и кровь застывала в жилах - это была черная дыра, бездна, прорва, в которой безвозвратно исчезало все подряд. Две острые челюсти, жвалы, прятались в кожистых складках, но в любой момент могли выскользнуть наружу. Хторры нервно скрежетали челюстями, когда им приходилось ждать. Нет, в этих чудовищах ничего не было от божьих тварей. Лиз не ошиблась. Брюхоногие - отнюдь не прекрасны и не могут быть таковыми. Все портит их пасть.
Тем временем черви кружили вокруг вертолета, изучая его со всех сторон, но при этом предусмотрительно сохраняя дистанцию, примерно в три их длины. Несколько хторров поползло к хвосту машины.
О Боже! Мертвый червь!
Лиз бросилась следом за мной. Я через Дькжа потянулся к арсеналу. Лиз забралась в фонарь.
- Они нашли его! Маккарти, слышишь?
Я схватил ящик с ракетами, поспешил к люку и прижался лицом к самодельному окошку. Три больших червя обследовали тело мертвого сородича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132