– Дяденька Причесах! Вы меня слышите? Спасите, я попала в беду! Дракон Кост-а-Лом хочет убить магессу Окостенеллу! А меня он взял заложницей – дракон знает, что я невеста Шумву-шаха, и рассчитывает прикрыться мною от стрел королевских лучников! Вы же обещали мне, дяденька Причесах, что поможете, если я попаду в беду… Вот я и попала, причём круто попала… Спасите меня, спасите! Вы меня слышите, дяденька Причесах?
Ответа не было. Хрен его знает, как обращаться с этими артефактами – кнопочек на амулете никаких, и руководством пользователя страж меня снабдить не удосужился. Я сжала бабочку в руках по аналогии с говоряще-показывающими эххийскими кристаллами, которые я смотрела, будучи в рядах королевских невест, – по идее, принцип должен быть схожим, – но мой оберег хранил презрительное молчание. Правда, крылышки бабочки запульсировали красным, однако у меня не было никакой уверенности в том, что мой зов дошёл до адресата. А если и дошёл, захочет ли страж мне помочь? Он ведь позволил дракону меня похитить и не вмешался! Неужели я вышла из доверия? От этой мысли мне стало тошно, и я снова зашептала в амулет, чуть не плача:
– Причесах, миленький, спасите! Я больше не буду – я хорошая! Спасите меня!
Амулет несколько раз мигнул разными оттенками красного, но внятного ответа я так и не дождалась, и в итоге уснула, сжимая в руках эту золотую безделушку…
В общем, я не выспалась, и поэтому сейчас пребывала в полудрёме, путаясь между сном и явью. Мы летели на восток, день стремительно сокращался, и только после полудня лес поредел, и начались степи. Мы сделали короткую посадку; Кост-а-Лом подобрался, в его глазах появился воинственный блеск. Решающий час приближался – солнце уже клонилось к закату, а в сумерках мы должны были достичь расчётной точки: какой-то Белой реки, Вам-Кир-Дык бы её побрал…
От недосыпа и от нервов я не могла толком собраться с мыслями – в голове у меня был туман, – а отдельные обрывки мыслей к оптимизму не располагали. На успех атаки я уже почти не рассчитывала – встречу нам наверняка приготовили – меня беспокоила моя судьба. В дракона полетят сотни (если не тысячи) стрел, начинённых магией, и если хоть одна из них попадёт в меня, пиши пропало. А если и не попадёт, я всё равно разобьюсь, когда мёртвая костина туша рухнет вниз на сухую землю хотя бы с пятидесяти метров. Оставалось надеяться только на то, что какой-нибудь лихой пилот-эльф на грифоне (если получит соответствующий приказ) сдёрнет меня с драконьей спины – надо будет заранее открыть обе дверцы моего салона и отстегнуть привязной ремень. Но вот будет ли такой приказ отдан – это вопрос. Однако я решила не мучить себя дальнейшими размышлениями – что будет, то и будет. В конце концов, я сделала всё от меня зависящее, и при любом раскладе – кто бы не победил в предстоящей схватке – я, Алина, в накладе не останусь (если, конечно, останусь в живых).
В подкравшихся сумерках Костя снизился, увеличил скорость и понёсся на бреющем полёте над самой землёй, сливавшейся в сплошную жёлто-бурую ленту. За обтекателем моей кабины свистел ветер; я выглотала до капли остатки вина для воодушевления перед битвой, в которой от хитроумной меня уже ничего не зависело: вот-вот должны были столкнуться две могущественные силы, и мне нужно было не попасть между ними и уцелеть – только и всего.
Впереди показался берег довольно широкой реки и огни лагерных костров – дракон вышел на цель. Расстояние до лагеря быстро сокращалось; я разглядела ряды палаток, коней и посередине – высокий шатёр, возле которого развевался на ветру штандарт с изображением кошачьей головы. Сомнений не было – перед нами был лагерь ликатесского войска во главе с властительницей Окостенеллой. Я проглотила липкую слюну – сейчас начнётся…
Кост-а-Лом выгнул шею, готовясь прицельно плюнуть прямо по шатру со знаменем, а я с нарастающим ужасом ожидала злого посвиста беспощадных эльфийских стрел. Но всё случилось иначе.
Вспыхнул свет – неяркий, но разогнавший сумерки, – и мы с разгону влетели в зыбкую завесу зеленоватого светящегося тумана. Могучие драконьи крылья замерли – дракон полого планировал, словно притягиваемый к земле непреодолимой силой. Я чувствовала, как под моими ногами, под полом кабины, бугрятся костины мышцы – дракон силился преодолеть притяжение, но у него ничего не получалось. Мы быстро и неотвратимо падали – я сжалась в ожидании удара о землю.
Однако удара не последовало: мы приземлились мягко, можно сказать, бережно, и неподалёку от лагерных костров – шагах в трёхстах, не больше. Обе дверцы пассажирской кабины я, как и собиралась, открыла заранее, и ремень расстегнула, и поэтому, как только Костя бессильно распластался на земле в позе лягушки – лапки врозь, крылья в стороны, – я тут же спрыгнула с его спины на землю и покатилась кубарем по жёсткой степной траве, глотая пыль. С лесенкой я не заморачивалась – не до того, да не хрен-то и высота, – только оттолкнулась, чтобы не разорвать одежду и не поцарапаться о жесткую драконью чешую.
Откувыркавшись, я вскочила на ноги и бросила взгляд на своего мужа и соратника – Кост-а-Лом лежал как приклеенный, не шевелясь, только подрагивали тяжелые веки над его горящими бессильной яростью глазами. «Я сначала обездвижил её заклятьем» припомнились мне слова Причесаха, повествовавшего об убиении астральной змеи. Так вот, значит, как это выглядит…
– Беги… Алава… – просипел дракон. – Мы проиграли… тебя убьют… беги…
Во, блин, умник, – куда бежать-то, спрашивается? Воины Окостенеллы – вон они, уже спешат к нам, размахивая своими железяками (света от мерцающей завесы – магической, я так думаю, – было вполне достаточно, чтобы рассмотреть все эти живописные детали).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91