». Однако до этого не дошло – магесса бросила на меня один-единственный короткий взгляд (выражения её глаз я не разобрала) и села среди магов (с таким видом, словно заняла место в очереди к зубному врачу). А де Ликатес вышел вперёд, и в руках у него появилась лютня.
– Поздравляю вас, леди Активиа, – сказал он, глядя на меня своими удивительными серыми глазами, – и желаю вам счастья. Я рад, что я сделал всё от меня зависящее для того, чтобы вы стали той, кем вы стали. И я дарю вам старинную балладу о любви.
Зал затих и замер. А Хрум тронул струны и запел.

Боги рвали глину на две части
И швыряли в стороны, не метясь
Встретятся две части – ваше счастье,
Остальные так и будут жить, не встретясь…

И с тех пор, во все века и лета,
Ищут люди половинку, веря тайно,
Крик: «Ну где же ты?» не будет без ответа,
Будет встреча, не заказана, случайна…

Наблюдают иронично боги
За хитросплетениями судеб…
Как морочат смертных их тревоги,
Как порою суетливы люди!

Голос у него был удивительный – не то чтобы очень сильный, но берущий за душу. И его слушали, затаив дыхание. Я видела, как смотрели на него женщины, и мне вдруг почему-то вспомнился Водопад Слёз. Вот интересно, если бы я тогда не устроила рыцарю половую истерику, а сказала бы: «Хрум, не хочу я ехать ни к какому королю, будь он хоть трижды эльфийский, – я его знать не знаю, и знать не желаю! Возьми меня в свой замок, Хрум, – я буду тебе хорошей женой, потому что мне кажется, что я в тебя влюбилась… И не потому, что ты красавец писаный – с лица не воду пить, как у нас говорят. Ты настоящий мужчина, Хрум: отважный, сильный, честный и… добрый. Я люблю тебя, Хрум…».

Но случается, хотя не часто это:
Свет ударит вспышкою слепящей,
Тьма истает под напором света,
И прозреет в темноту глядящий…

Это значит, две отдельных половинки
Вдруг сомкнулись плотно, без зазора,
В капли солнца превратились льдинки
И сложились радужным узором

И признают изумлённо боги,
Что бывает, что случается такое
Пусть удача выпадет немногим,
Но судьба найдёт своих героев…

Нет, бурных аплодисментов, переходящих в овацию, не было – свадьба всё-таки, а не концерт авторской песни. Но я была уверена, что очень многие эххийки, сидевшие в этом зале, дорого бы дали за то, чтобы им подарили такую балладу о любви. А де Ликатес опустил лютню, поклонился растроганной мне и бросил очень короткий взгляд на… Окостенеллу. Я следила за выражением лица рыцаря, перехватила его взгляд, и весь мой сентиментальный настрой мигом улетучился.
Если бы Хрум посмотрел так на любимую меня, тогда понятно, но он одарил своим предельно красноречивым взором эту помесь злой кошки со снежной бабой, и где – на моей собственной свадьбе! Жаль всё-таки, что я его тогда не зарезала… Дурак он, этот рыцарь, и больше никто, – неужели он не видит, что ледяная магесса в принципе не может испытывать к кому-то каких-либо тёплых чувств? Любовь… Чушь это всё! Вот я, например, королева Полуденной стороны Эххленда, – да стоит мне захотеть, и такие штампованные красавчики выстроятся вокруг меня рядами и колоннами, виляя хвостами и повизгивая от восторга! И не потому, что я красавица (хотя и не без этого), а потому что я Повелительница и Владычица. И если мне придёт такая блажь (и если муж не будет очень сильно возражать), я организую аттракцион: ночь любви со мной в обмен на жизнь, и недостатка в желающих не будет, я в этом уверена. Кажется, Клеопатра-египтянка устраивала в своё время что-то подобное, и результаты были потрясные. А вы – любовь… Да кто её видел, и что это такое? Ахи-охи, томные вздохи, серенады соло, письма с лепестками роз и коленопреклоненные кавалеры? Не делайте мне смешно – лучше составьте смету, скалькулируйте, сколько стоит вся эта ваша любовь оптом, в розницу и с доставкой на дом заказчику, и выставьте счёт. И мы его оплатим по безналу, если товар того стоит.
А свадьба шла своим чередом – звучали поздравительные тосты, звенели бокалы, и в этот весёлый гомон вплеталась негромкая музыка, лёгкая, как дуновение тёплого ветерка. Я была прекрасна и обаятельна, расточала улыбки и нежилась в волнах всеобщего восхищения. «Горько» нам, правда, не кричали: нет у эххов, похоже, такого обычая, и слава богу, что нет – не люблю я этого.
И был удивительный танец семи девушек, одетых (точнее, раздетых) во что-то типа лёгкой дымки. Они кружились в центре зала, и цвет их туник – у каждой свой – менялся от бледно-фиолетового до бледно-красного. Танцовщицы напоминали живую бледную радугу, упавшую в банкетный зал, и ещё мне казалось, что я вижу ожившие звуки музыки.
– Танец вечной любви, – пояснил неутомимый Озаботтэс, – брачный танец радужных птиц. Эти птицы обитают на глухих озёрах Поперечного леса, и мало кто видел их танец. Но тот, кому это удавалось, был счастлив в любви до конца своих дней.
– Красивая легенда, – пробормотала я.
– Это не легенда, ваше величество, – живо возразил таукитянин, – это сущая правда. В этом мире легенды так тесно переплетены с реальностью, что их невозможно отделить от ткани повседневного бытия. Эххленд – это ведь магический мир, ваше величество.
– Это мой вам подарок, Алава, – произнёс Шумву-шах. – Вам нравится?
– Очень, мой король, – ответила я искренне. Танец действительно был прекрасен, а если он к тому же несёт в себе какую-то полезную для меня магию, так это вообще классно.
А потом танцевали мы с королём – вдвоём, – и весь зал смотрел, как мы танцуем. Мне было как-то стрёмно выходить танцевать – выдать что-нибудь в ритме я, конечно, могу, но вот насчёт местных танцев я была явно не в теме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91