О том, что официальную свою миссию они выполнили с обычным блеском, жития повествуют достаточно красноречиво, и об этом уже было сказано. А вот на некоторых ее особенностях остановиться стоит.И прежде всего — на поездке братьев в Рим. Почему в трудный час Константин и Мефодий отправились туда, а не в Константинополь?«Легенды разно отвечают на этот вопрос, — писал в начале прошлого века автор нескольких книг о Константине и Мефодий В.А. Бильбасов. — По одним — папа Николай, извещенный о подвигах солунских братьев в славянских землях, много порадовался тому и особым посланием пригласил их в Рим; по другим — Константин выполнял данный им некогда обет посетить Рим: по третьим — они едут в Рим, чтобы представить папе труд своего перевода Священного Писания; по четвертым — папа позвал солунских братьев, желая их видеть, как ангелов Божьих».Далекие от подобной романтики современные исследователи полагают, что, хотя в конечном итоге Константин и Мефодий прибыли в Рим, первоначальной их целью все же являлась Византия: братья изменили маршрут лишь в Венеции, когда получили там неожиданное приглашение папы Николая I. «Братья держали путь в Венецию, — пишет профессор Н. Грацианский, — потому что оттуда легко можно было попасть на один из кораблей, совершавших регулярные рейсы в Византию».Однако взгляните на карту и сами убедитесь: путь из Велеграда в Византию через Венецию почти вдвое длиннее прямого, через Болгарию, которым они прибыли. И совершенно безопасен — ведь с болгарским князем Борисом у Мефодия давно сложились дружеские отношения.Нет, конечно же Рим являлся изначальной целью. И братья рассчитывали, что их примут там с распростертыми объятиями. Но почему? Ведь патриарх и папа совсем недавно обменялись проклятиями и отношения между церквями были хуже, чем когда-либо; ведь папа Николай I яростно ненавидел патриарха Фотия и всех с ним связанных; ведь гонителями братьев в Моравии были римско-католические прелаты; наконец, ведь именно из Рима совсем недавно пришло послание понтифика Людовику Немецкому с вознесением молитв за успех похода против мораван…Во-первых, из-за мощей святого Климента. Кстати, сама история с их обретением изобилует множеством странностей. Предположим (хоть и трудно поверить), что Евсевий Кесарийский, этот первый архивист и хронист Церкви, все-таки ошибался, а красивая легенда права, и Климента действительно с якорем на шее утопили в море близ Херсонеса Таврического. Но вот вопрос: если его утопили в море, как оказались кости на берегу — да еще вместе с тяжеленным якорем? И как через семь с половиной веков удалось установить возраст останков, не прибегая к методу радиоактивного углерода С14? Неужели же Константин Философ был столь легковерен или принимал желаемое за действительное? Невероятно: в первом случае он не был бы ученым, во втором — дипломатом… Остается предположить, что случайно услышанная в Херсонесе или кстати вспомнившаяся легенда подсказала ему найти подходящие кости.Дело в том, что римские понтифики веками рьяно собирали, скупали и даже похищали мощи различных святых, стремясь составить возможно более полную коллекцию, причем особенно ценились и разыскивались мощи первых пап: стремясь обосновать свои притязания на первенство в христианском мире, католическая церковь объявила первым папой самого святого Петра, а Климент, если помните, являлся учеником апостола.Вот и нашлась на берегу подходящая могила. И якорь тоже. Потому что якоря в первом веке мало походили на современные, металлические — это были изрядного веса обработанные камни с тремя отверстиями: через верхнее пропускался якорный канат, а в два нижних вставлялись колья Как пишет в своей книге «Якоря» Лев Скрягин, такие якоря применяются до сих пор — например, на кувейтских и иракских морских судах, построенных из тика, — баггалах, бумах, ганьях, самбуках и баданах. Причем применение якорного камня вызвано не технической отсталостью и не верностью традициям: на твердом грунте ползут даже самые современные якоря, тогда как камни прекрасно держат.

. И случалось, что камни эти использовали для надгробий морякам и рыбакам. Правда, на таком надгробии и надпись делалась, но может, рыбака и звали Климентом, да и с собою Константин увез только мощи, что вполне разумно — не возить же по свету каменюгу в полцентнера весом… Увез, заметьте: не отдал священные останки херсонесскому митрополиту, не поместил впоследствии в какой-либо из византийских или моравских церквей; он повсюду возил с собой эти почернелые кости: из Херсонеса в Византию, из Византии в Моравию и, наконец, в Вечный город. Константин был уверен: поскольку все пути ведут в Рим, рано или поздно и он там окажется с очередной миссией. А тогда… Да за такую реликвию любой папа пойдет на любые уступки — вплоть до разрешения богослужения и книг на славянском языке. Так и случилось.Впрочем, была и еще одна причина. Хотя папа Николай I скончался, но и более мягкий Адриан II приязни к патриарху константинопольскому и ортодоксальной церкви не питал — ни по богословским причинам, ни по политическим. И тем не менее принял миссионеров-просветителей, младшего из которых папский библиотекарь Анастасий назвал «крепчайшим другом» Фотия. Отчего же? Но ведь формально церковь оставалась единой, до разделения оставалось еще два столетия и столь безрадостная перспектива не приходила в головы даже прозорливцам. Так что поддерживать отношения, урегулировать их было все-таки необходимо. И кто же подходил для такой миссии лучше, чем признанный мастер дипломатии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149