На сей раз она сочла его замечание довольно мудрым.
Как только Эви расположилась на сиденье фургона, она позволила глазам блуждать где им угодно. Ей стоило немалых усилий сосредоточить внимание на чем-то конкретном. Она бережно прижимала к себе перебинтованную руку, тупо уставясь сквозь ветровое стекло. Где-то в отдалении Эви различала голос Димитрия, однако до нее с трудом доходило, что он там говорит. Эви все так же отрешенно смотрела в окно, когда их фургон слегка тряхнуло. На какое-то мгновение она встрепенулась – странно, ведь мотор еще не заводили.
Из окон главного корпуса посыпались стекла, напоминая чем-то осколки черного льда. Из вестибюля вверх вырвались клубы синевато-зеленого пламени. До Эви дошло, что это наверняка взорвался метан, беспрепятственно вытекавший наружу из потухшей горелки. Эви обернулась к заднему окну. Где-то в отдалении мелькали красные и синие огоньки.
Легавые, подумала Эви. Интересно, кого они на этот раз представляют – полицейское управление Нью-Йорка или же Агентство. Но, собственно говоря, какая ей разница.
Димитрий перелез через нее и сел на водительское сиденье. Эви проводила его глазами, и в конце концов ее взгляд установился у него на затылке. Димитрий тем временем включил зажигание и с силой нажал на газ.
Фургон рванул с места. Очнувшись на секунду, Эви с удивлением отметила про себя свежий красный шрам, протянувшийся у края коротко остриженных волос. Наверняка это было выходное отверстие от пули, которую Эви выпустила в него не далее как семьдесят два часа назад. Интересно, где это видано, чтобы раны заживали с такой быстротой?
Фургон подпрыгнул на ухабе, и голова Эви мотнулась в сторону. Вместе с ней в машине сидели еще четверо афганов. Интересно, почему-то подумала Эви, а что думают обо мне эти мохнатые волкодавы? Ведь на ее совести была смерть их нескольких боевых товарищей. Кстати, афганы представляли собой наименее «очеловеченную» разновидность моро. Псы сохраняли психологию своры и имели смутное представление об индивидуальности. Они были столь умело сконструированы для боевых операций, что едва могли приспособиться к иному роду занятий. Так что вряд ли в их душах оставалось место для личной мести. Они подчинялись приказам, расправлялись с противником, и, как правило, смерть их настигала только в бою.
Фургон проскочил в ворота и пронесся через площадку, на которой совсем недавно стоял припаркованный лимузин. Эви, закрыв глаза, задалась вопросом, удастся ли ей направить ход своих размышлений в более или менее ровное русло.
ГЛАВА 21
Езда в фургоне стала для Эви бесконечной чередой разрозненных образов. Напрасно она пыталась направить ход своих мыслей в какое-то конкретное русло. Эти усилия только раздражали ее или же приводили в отчаяние. Эви ухватилась за это чувство, чтобы избавиться от нахлынувшей на нее апатии, которая, казалось, вот-вот проглотит ее целиком, как зыбучий песок.
Когда Эви закрывала глаза, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях, ей удавалось придать своим рассуждениям некоторую последовательность.
Первая разумная мысль, которая посетила ее, была о том, что в данной ситуации ей были отрезаны все пути к бегству, поскольку она сильно накачана наркотиками. Однако тот факт, что к ней возвращалось умение логически мыслить, свидетельствовал о том, что действие наркотика постепенно ослабевает. Организм Эви мало-помалу расправлялся с дурманом. И если ей повезет, Димитрий так ни о чем и не догадается.
Кстати, одна мысль показалась ей утешительной. Похоже на то, что люди «Ниоги» до сих пор полагают, что она работает в одиночку на свой страх и риск, или же в одной упряжке с командой Фрея. Судя по всему, Димитрий не догадывался о ее соучастниках-моро. Что ж, может, это и к лучшему. Если Гургейя следует ее распоряжениям, то моро проследят, куда пропал грузовой фургон. А с помощью Фернандо они завершат возложенную на них миссию и заснимут на видео четверых пришельцев.
Одно «но» – заснятые на видео кадры переброски пришельцев из пункта А в пункт Б произведут не столь ошеломляющее впечатление, как трансляция непосредственно из камеры с искусственной средой обитания. Тем не менее даже они могут произвести эффект разорвавшейся бомбы.
К несчастью, для нее самой все это уже бесполезно. Первоначально Эви надеялась, что разработанный ею план заставит многих пересмотреть свои намерения относительно ее собственной судьбы. Если трансляция пойдет на всю страну, Хофштадтер вряд ли сможет сохранить все в тайне, попросту убрав ее. Агентству тоже будет трудно сохранить хорошую мину при плохой игре, если Эви исчезнет. И если они все сделали правильно, «Ниоги» будет над чем поломать голову вместо того, чтобы снова устраивать всякие похищения.
Как догадывалась Эви, «Ниоги» требовалось от нее нечто большее, чем просто заполучить назад четверых своих товарищей. Если она правильно припоминает сказанное Димитрием, это сулит ей мало хорошего.
Фургон внезапно остановился, и Эви открыла глаза. Мир снова рассыпался на мелкие фрагменты, однако теперь сосредоточиться ей удалось гораздо легче. Фургон стоял внутри огромного лифта, в котором легко могла бы разместиться мансарда Дианы. Затем послышалось негромкое урчание моторов, и потолок над Эви начал удаляться. Она поймала себя на том, что сосредоточенно рассматривает бетонную балку на потолке – в поперечнике та была больше, чем их фургон.
Затем Эви перевела взгляд вниз, внутрь фургона. Из пассажиров там остались только двое – она и Димитрий. Последний направил на Эви ствол «Мицубиси» без глушителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94