Джиа скривила губы:— А самый типичный сидит со мной рядом в клетчатой рубашке с короткими рукавами и в джинсах с рабочими башмаками.— И коротает вечер, наблюдая, как претензии сталкиваются с претенциозностью. Разумеется, исключая присутствующих.Среди многого прочего он любит в Джиа естественность. Волосы светлые от природы коротко подстрижены для удобства, широкие бежевые брюки с бирюзовой кофточкой подчеркивают голубизну глаз, из косметики только чуточка губной помады. Больше ей ничего и не требуется. Вид здоровый и свежий, в полном противоречии с нынешней субкультурной модой.Субкультура просочилась в доминирующую культуру, крайности стали господствовать. Раньше рабочие-строители кидали в хиппи кирпичи и обзывали педиками, теперь сами носят конские хвосты и серьги.— Пожалуй, и мне пора себя украсить, — решил Джек.Джиа вздернула брови.— Сделаешь пирсинг?— Ну да. Не обвешанный цацками и не вымазанный чернилами, иногда себя чувствую белой вороной.— Чем не вымазанный?— Не татуированный. — Кругом почти все разрисованы. Если хочешь остаться невидимым, надо следовать общей тенденции. — Разумеется, не навечно, — оговорился он, не желая лишаться особенностей хамелеона. — Какое-нибудь колечко в ухо, пару смывающихся татуировок...— По-моему, у тебя что-то было на пальцах.— Не забыла?Картинки в стиле тюремных наколок, выполненные несмываемыми чернилами, однажды понадобились для опасного дела, после чего рассвирепевшие члены банды с Брайтон-Бич прочесали пять районов в поисках парня с наколкой «крутой вираж» на костяшках. Смыть удалось не скоро.— Нет, думаю, нужно что-то большое и красочное.— Скажем, сердце, оплетенное розами, с моим именем в центре?— Предпочитаю зеленый череп с оранжевым пламенем, вырывающимся из глазниц.— Высокий класс, — мурлыкнула Джиа, хлебнув вина.— Еще бы. Шлепнуть такую картинку на одном плече, на другом разъяренного красного черта на танке, надеть майку на узких бретельках — и полный порядок.— Серьгу не забудь.— Точно, висячую, с логотипом «Металлик».— Ты помешан на тяжелом металле.Джек вздохнул:— Украшения, аксессуары... Мне внушали, что настоящий мужчина о моде не думает.— Мне тоже, — кивнула Джиа. — Впрочем, у меня есть оправдание: я росла в сельской Айове. А ты на северо-востоке...— Правда, но взрослые мужчины, которых я знал в детстве, — отец, его знакомые, — одевались очень просто. Почти все воевали в Корее. По случаю принаряжались — на свадьбу, на похороны, — а вообще ходили в удобной одежде. Без всяких прибамбасов. Перед зеркалом надо стоять ровно столько, чтобы причесаться, побриться. Проторчи дольше — станешь павлином.— Добро пожаловать в Город Павлинов двадцать первого века, — провозгласила Джиа.Мимо снова проплыл Ник.— Что он рисует? — полюбопытствовал Джек.— Он не рисует. Ник — мастер перформанса. Под псевдонимом Гарри Адамский.— Замечательно. — Джек ненавидел перформанс. — В чем это заключается?Джиа прикусила верхнюю губу.— По его выражению, художественное испражнение. Можно сказать, абсолютно интимная форма скульптуры... м-м-м... и на этом покончим.Он уставился на нее. Неужели...— Ох, черт. В самом деле?Она кивнула.— Господи! — не сдержавшись, воскликнул Джек. — Осталось на свете хоть что-нибудь, не объявленное искусством? Искусство войны, искусство торговли, искусство чистки ботинок, бывший представитель высокого искусства Принц...— По-моему, он опять называется Принцем.— ...искусство ремонта мотоциклов. Мажешь себя шоколадом — искусство, вешаешь унитаз на стенку — искусство...— Хорошо, успокойся. Я надеялась, вечер в гостях поднимет тебе настроение. Возвращайся к жизни. В последнее время ты только ешь, спишь и смотришь кино. Ничего не делаешь, не работаешь, никому даже не перезваниваешь. Кейт наверняка не хотела бы, чтобы ты до конца дней хандрил.Он отвел глаза, признавая ее правоту, увидел направлявшуюся в их сторону гибкую тоненькую блондинку лет двадцати пяти, с бокалом для мартини в руках, наполненным красноватой жидкостью, кажется «Космо». Низ короткой, полосатой, как зебра, блузки не доходил до верха облегающей леопардовой мини-юбки. В пупке между ними поблескивал крупный бриллиант.— Может, пупок проколоть? — задумался Джек.— Отлично, только мне на глаза не показывайся, пока живот не побреешь.— Или в язык колечко продеть?Джиа на него покосилась со сладострастной улыбкой.— Вот это уже интересно. — Она подняла глаза на блондинку. — Ох, вот и Джуни Мун, почетная гостья.— Имя настоящее?— Не уверена. Но сколько я ее знаю, она так представляется. Пробивалась наряду со всеми, а в прошлом году Натан Лейн купил одну ее абстрактную картину, начал расхваливать. Теперь она жутко модная.— Сколько стоят оригинальные произведения Джуни Мун?— От двадцати тысяч и выше.Джек прищурился:— Двадцать штук? Хорошая художница?— Между модной и хорошей большая разница, хотя ее работы мне нравятся. Уникальное сочетание жара и холода. Смесь Де Кунинга с Мондрианом, если можно себе такое представить.Невозможно, не помня ни одной картины ни того ни другого художника.— Кажется, ты за нее рада.— И правда. Хорошая девочка. Я почти на десяток лет старше, и она в последние годы взяла меня как бы в приемные матери. Пару раз в неделю звонит поболтать, посоветоваться.— Ничуть не завидуешь ее успеху?— Ни капельки. Не скажу, конечно, будто не хотела бы такой удачи, но если кому-то должно повезти, то хорошо, что Джуни. У глупышки есть талант, и я ее люблю.Тут вся Джиа. Попечительница без капли ревности. За это среди многого прочего он ее любит. Впрочем, даже если это ничуть ее не задевало, Джек раздраженно смотрел на дерьмо, вывешенное в галереях, на выставках, куда она его постоянно таскает, когда ее собственные холсты пылятся в мастерской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127