Когда все десять экземпляров были готовы, он сложил их и, засунув под рубашку, застегнул ее на все пуговицы, после чего вернулся к рабочему столу.
Теперь… а что же делать с программой опознания? Первым инстинктивным желанием было стереть ее. Но что, если потребуется вернуться к ней, может, что-то уточнить? Он не хотел снова вытаскивать ее. Он решил дать созданному файлу обозначение БЛМ — бледнолицый мужчина — и оставить его в папке «идентификационного набора». Таким образом он устранит все следы, которые ведут к нему, и если кто-то найдет изображение, то подумает, что БЛМ — это инициалы изображенного человека. Например, Бернард Л. Мэхони.
Сэнди ухмыльнулся, закрывая программу. Порой я так пронырлив, подумал он, что боюсь сам себя.
Он направился к выходу, с изяществом танцора скользя в лабиринте столов. Надо немного поспать и встать пораньше, чтобы захватить утреннее издание с его фамилией на первой полосе. Может, позвонить родителям и проверить, получили ли они «Лайт». Пусть убедятся, что годы учебы наконец принесли плоды, пусть даже он работает в желтом листке.
А завтра… завтра он начнет поиск.
Единственная проблема была в том, что он совершенно не чувствовал усталости. Он был взвинчен. Завалиться бы в бар, где сидят все друзья, пропустить несколько кружек пива и запудрить им мозги своей историей, как подземка привезла его в ад и обратно.
Беда в том, что у него не было компании друзей. По правде говоря, даже одного настоящего друга. Черт, даже сожителя, с кем он бы делил квартиру. Он так и жил один в кооперативе, который родители купили в Морнингсайд-Хайтс, когда он поступил в Колумбийский университет. Квартира принадлежала им, и они позволили ему бесплатно жить там до окончания университета — неплохое подспорье для него и солидное вложение для них, потому что стоимость недвижимости в Вестсайде постоянно росла.
Он часто думал, что отсутствие близких друзей ему нисколько не мешает. Вполне хватает и просто знакомых. Но сегодня вечером… сегодня вечером он отчаянно хотел иметь рядом человека — хотя бы одного, — с которым мог бы поделиться. Например, ту студентку. Бет. Как ее фамилия? Теперь он был готов дать себе затрещину за то, что не взял ее номера телефона. По крайней мере, прежде чем улепетнуть в «Лайт», он мог найти ее и попрощаться.
До чего это типично для меня, подумал он. Вечно не везет с отношениями.
Но, откровенно говоря, что он мог ей предложить? Перед ним не простирался весь мир, как у некоторых из ребят, которых он знал во время учебы. Кое-кто из них устроился в брокерских конторах и инвестиционных банках, где получали колоссальные бонусы, — эти специалисты без единого бизнес-курса в своих зачетках! Не говоря уж о свихнутых на компьютерах, которые все годы в колледже использовали каждый момент, чтобы поиграть в «ультима-онлайн», и незамедлительно устраивались в такие компании, как «Флатирон», где огребали шестизначные суммы окладов плюс акции. Падение рынка крепко ударило по ним, но в финансовом смысле они опережали Сэнди на световые годы.
Когда придет моя очередь? — задавался он вопросом.
Так вот, сегодня вечером он получил ответ. Ныне пришел черед Сэнди Палмера. Он всегда мечтал раскрутить сенсационную историю, и сейчас его мечта претворяется в жизнь.
Он продолжал вспоминать Вудварда и Бернстайна. Кем они были до того, как вышли на связь с Глубокой Глоткой? Да никем и ничем. Но потом их имена знали в каждом доме. Эта его история не обладает калибром Уотергейта, но и она может властно привлечь общественный интерес — и не только местного масштаба. Его, Сэнди Палмера, будут знать по всей стране.
Он попытался приструнить фантазию — надежды никогда не окупаются, если заноситься слишком высоко, — но ничего не мог поделать, его несло как на заправленной ракете.
Его ждет всего пятнадцать минут славы? А вот подавитесь. Он появится на экранах в прайм-тайм, он проведет час в обществе Чарли Роуза, он будет на всех ток-шоу. Он войдет в число людей, которых все знают, на которых все глазеют, его имя то и дело будет мелькать в колонках светских сплетен, лицо будет регулярно появляться на страницах в «Нью-Йорк таймс мэгэзин», поскольку его будут замечать на кинопремьерах, на презентациях в галереях и литературных приемах, не говоря уж о вечеринках в Хэмптоне, о предметах его флиртов будет упоминаться в рубрике «Воскресный стиль» в «Таймс».
Романы… о да. Все эти модели и старлетки буквально виснут на знаменитых писателях и журналистах. Ему больше не придется беспокоиться об отношениях, все захотят познакомиться с Сэнди Палмером.
Но первым делом он должен найти того парня.
Трезвая реальность вернула его на землю. Само по себе ничего не получится. Ему придется поработать. И как следует.
Выйдя на улицу, Сэнди остановил такси. Он уже решил, что имеет право шикануть, добравшись домой на такси. Кроме того, он сомневался, что сегодня вечером у него хватит духу еще раз спуститься в подземку.
7
Джек узнал ее, едва только она появилась в дверях.
Он устроился в уютном холле «Челси» с мраморным полом, на диванчике, украшенном изысканной резьбой, который располагался между камином с такой же резьбой и металлической скульптурой какого-то шакала, сидящего на недоразвитом слоненке. Время он провел, восхищаясь обширной экспозицией броских картин на стенах холла.
«Челси» десятилетиями был излюбленным местом художников и деятелей шоу-бизнеса, которые сейчас предпочитали одежду одного цвета: черного. Так что, когда женщина в легких бежевых брюках и розовом свитере переступила через порог, она, как и Джек, заметно выделялась на фоне привычной публики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127