И только представь себе, сколько могло быть трупов, если бы ты опоздал на несколько минут и сел на следующий поезд. Подумай об этом.
— Уже. И кроме того, думаю, что ты рехнулся. Ты хоть представляешь, во что превратился бы этот город, если бы ты каждому вручил по пистолету?
Эйб снова пожал плечами:
— Ну конечно, был бы период притирки, в течение которого из общества были бы изъяты обладатели дефективных генов… а я бы подумал, что мне, наверно, стоит уйти в отпуск. Но по возвращении я бы оказался в самом вежливом городе в мире.
— Порой мне хочется, чтобы такое оружие никогда не появлялось на свет.
— Никаких пистолетов? — Эйб схватился за сердце. — Ты имеешь в виду мир, где мне придется зарабатывать на жизнь продажей этого спортивного барахла? Ой! Выкинь эту мысль из головы!
— Нет, серьезно. Я ничего не имел бы против мира, в котором не существует оружия.
Но если бы в нем существовал один пистолет — всего лишь один, — Джек хотел бы, чтобы он принадлежал именно ему. А поскольку на руках все же была масса пистолетов, он хотел иметь и свою долю, и к тому же самую лучшую.
— Вроде развиднелось, — сказал Эйб. — Какие у тебя планы на сегодня?
Джек уже думал над ними, но так ничего и не придумал, поскольку сомневался, может ли показаться на улице. А теперь перед ним открываются все просторы дня. До завтра Джиа не будет, но…
— Может, встречусь с сестрой.
Эйб так выразительно вскинул брови, что весь лоб, вплоть до того места, где полагалось быть линии волос, пошел морщинами.
— С сестрой? Припоминаю, ты как-то говорил о ней, но когда вы успели встретиться?
— Прошлым вечером.
— Ну и что она собой представляет? Ей тоже нравится иметь дело с 32-м калибром?
Джек засмеялся:
— Сомневаюсь. Говоря по правде, пока я и сам не знаю, что она собой представляет. Мы не виделись много лет. Но я надеюсь выяснить…
5
Кейт в одиночестве сидела на солнечной кухоньке Жаннет. Сделав последний из трех звонков, она положила трубку.
Сначала, перед тем, как Кевин и Элизабет ушли в школу, она позвонила детям, с которыми связывалась дважды в день. Они появились на свет с разницей в шестнадцать месяцев, но в школе их разделял всего лишь год. Учебный год близился к завершению, и оба они не могли дождаться его окончания, особенно Кевин, который, как старший, думал, что он уже все знает. Она надеялась, что Кевин не завалит последние экзамены. У Лиз шел второй год обучения, и она как сумасшедшая шлифовала свое сольное выступление на большой флейте в тональности ля-минор, которое должно было состояться в сопровождении школьного оркестра в апартаментах люкс «Телемана». Она нервничала, но держала себя в руках. Кейт пришлось снова — по крайней мере в сотый раз — пообещать, что вернется к следующему понедельнику и послушает ее.
И конечно же продолжалось вранье о женщине, которую она выхаживает, сестре ее давней хорошей подруги по колледжу, которая жила в Европе, но вернулась, чтобы пройти лечение от рака.
Так много лжи… лжи во всем. Порой она удивлялась, как ей удается справляться с этим обилием вранья, но пока еще она не могла раз и навсегда положить ему конец. Еще два года ей придется вести эту двойную жизнь. Продержаться, пока Лиз не минет восемнадцать и она не поступит в колледж. Вот тогда она и освободится. И постарается хлопнуть дверью.
Но до тех пор…
Кейт до боли хотелось вернуться к детям, но она понимала, что не может оставить Жаннет в таком состоянии. До того как она в конце недели отправится в Трентон, ей придется найти какое-то решение этой ситуации.
Еще два звонка она сделала совершенно незнакомым людям. Она не собиралась втягивать Джека в свои проблемы, но не могла противостоять искушению воспользоваться возможностью хоть через это оконце посмотреть, что за жизнь ведет ее брат, и, может, что-то понять в той загадке, в какую он превратился.
Первым делом она позвонила коллеге-педиатру, специалисту по инфекционным заболеваниям, которая работала недалеко от нее, в клинике для детей со СПИДом. Второй звонок она сделала эндокринологу Наде Радзимински.
Кейт не проговорилась, что Джек ее брат, сообщив лишь, что он дал их имена, дабы она могла навести справки о нем. Обе женщины бурно восхваляли Джека, но отвечали уклончиво, когда Кейт захотела узнать подробности — что же он такого сделал, дабы заслужить столь высокую оценку. Алисия Клейтон, педиатр, обмолвилась, что Джек обошелся недешево, но честно заработал свой гонорар вплоть до последнего пенни. И та и другая совершенно искренне говорили, что могут доверить Джеку все, что угодно. Даже свою жизнь.
В ее младшем брате было что-то пугающее. Он был известен как Наладчик Джек… а деньги, которые он брал за решение проблем… Как странно и загадочно.
Но вроде мои обстоятельства не требуют немедленного вмешательства, думала она, растирая уже заживающий укол на ладони.
Это не было сном. Ночью кто-то уколол ее в ладонь. Это не могло быть укусом какого-то насекомого, потому что окружающая ткань не отреагировала. Похоже, что кожу проколола тонкая игла.
Эта мысль заставила ее похолодеть. Вокруг ходят ВИЧ, гепатит-С, и кто знает, сколько еще нераспознанных болезней носится в воздухе. Ранка от укола — не та вещь, от которой она может отмахнуться. Она не могла себе представить, что Жаннет способна причинить ей какой-то вред, но ведь ей не могло прийти в голову, что Жаннет будет вести себя так, как в последние дни.
Услышав, как открывается дверь кабинета, Кейт подняла глаза и увидела, как Жаннет с кружкой в руке пересекает гостиную. Она скрывалась все утро. Облаченная в свободную красную рубашку и джинсы, шаркая разношенными кроссовками, она выглядела прекрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127