Одна из коробок вдруг затикала: тик-так… Мисс Роулингз чуть не выронила ее. Бедняжка решила, будто у нее в руках бомба. Мистер Хей очень развеселился. Он заявил что-то вроде: «Наверное, у одних часов – всего их там четыре штуки – еще не кончился завод. Странно! Они должны были давно остановиться».
– Не припомните, в какой они были коробке?
– Припомню. Часы лежали в коробке, надписанной именем Денниса Блайстоуна.
– Спасибо, сэр. Продолжайте!
– Повторяю, это произошло в субботу, девятого. А в понедельник эксперт вернул мне флягу с элем. Я позвонил мистеру Хею и спросил, что мне с ней делать. Во вторник, то есть вчера, в день убийства, мистер Хей мне перезвонил и попросил принести флягу ему домой. Так я и поступил; я был у него в квартире около шести вечера.
– Дальше, сэр!
– Он сказал, что задумал «грандиозный розыгрыш», но не объяснил, в чем розыгрыш заключается. Хей был в наихудшем настроении или, если предпочитаете, в наилучшем. Когда я пришел к нему, он переодевался к ужину и уже успел выпить рюмку-другую. Хей открыл мне дверь, стоя в брюках от смокинга и жилетке; в одной руке он держал шейкер для коктейлей, в другой – кавалерийскую саблю. Да, кавалерийскую саблю! Он размахивал ею, делал выпады в воздухе, как будто сражался на дуэли с невидимым противником.
Я сказал, что принес флягу. Он велел мне отнести ее на кухню. Я умолял его, ради всего святого, быть с ней поосторожнее и спросил, не хочет ли он кого-нибудь отравить. Он ответил, что как раз думал об этом. Чтобы убедиться, что никто по ошибке не выпьет содержимое бутылки, я взял лист бумаги и написал: «Яд. Не пить!» – и поставил бутылку на видное место – на полке в буфетной, а листок прикрепил резинкой к горлышку.
Закончив писать, Поллард покачал головой. Флягу во что бы то ни стало нужно найти! Оказывается, вчера вечером у самого Феликса Хея имелось в наличии десять гран атропина! Конечно, это был не чистый атропин, а растворенный в эле Юкшоу. Но тем не менее…
– Так вы говорите, что пришли к нему около шести?
– Да.
– А потом?
– Я спросил, зачем ему так срочно понадобился эль. Он ответил… за точность не ручаюсь, но приблизительно так: «Сегодня я устраиваю небольшой прием; хочу показать эль моим гостям». Хей как раз одевался в спальне и кричал мне оттуда.
– Он говорил что-нибудь еще о приеме?
– Нет. Да и с чего бы? После того как Хей оделся, мы вместе вышли из квартиры. Он сказал, что отправляется поужинать, затем идет в мюзик-холл, а вернуться рассчитывает к одиннадцати. Извините, сержант, но это все, что я могу вам сообщить.
– И больше ничего, сэр? Абсолютно ничего? Вы понимаете, насколько это важно? Может быть, он говорил о том, кто придет к нему в гости…
Дрейк сурово сдвинул брови:
– Ладно. Вы, так или иначе, все узнаете. Когда, спускаясь вниз, мы проходили мимо помещения Англо-египетской импортной компании (кстати, вы знаете ее владельца, мистера Бернарда Шумана?), мы встретили одного из помощников Шумана; он шел домой. Он египтянин; не могу вспомнить, как его зовут. Не стану скрывать, он мне не нравится. Выпученные глаза, зубы торчком и набриолиненные волосы. Хей спросил его, на месте ли мистер Шуман. Египтянин ответил, что мистера Шумана весь день не было на работе, якобы он (если я верно запомнил) принимает каких-то иногородних друзей.
– А мистер Хей?
– Ответил, что вечером он рассчитывает увидеть мистера Шумана у себя. – Последнюю фразу Чарлз Дрейк произнес, в упор глядя на сержанта. – Слово «рассчитывает» он подчеркнул. Вот и все.
– Так уж и все, сэр?
– А что?
– Например, когда вы спускались по лестнице, не встретили ли вы сторожа? Говорил ли с ним мистер Хей? Сторож – пожилой человечек по имени Тимоти Риордан.
Всем своим видом Дрейк демонстрировал холодное негодование и еще более холодное желание помочь.
– Я что, опускаю важные сведения, молодой человек? Да, сторожа мы встретили. По крайней мере, – осторожно уточнил он, – я имею основания полагать, что это был сторож. У него была тряпка в руках. Хей попросил его подняться к нему в квартиру и прибраться там.
– И сторож поднялся?
– Не могу сказать. Но пошел он наверх.
– Скажите, сэр, сторож был пьян?
Дрейк пришел в такое замешательство, что даже его мышиные волосы, казалось, поднялись дыбом, но тем не менее ответил:
– Я ничего подобного не заметил. Мм… Сторож что-то говорил о книге, которую он вроде бы дал Хею на время. Спрашивал, прочел ли ее Хей. Я говорю вам это потому, что он, наверное, уже рассказал все то же самое; не желаю, чтобы меня обвинили в сокрытии «важных сведений». Хей ничего ему не ответил.
– Книга, сэр? Какая книга? О книге он ничего не говорил…
– Понятия не имею. Полагаю, какая-нибудь непристойная.
Поллард задумался.
– И последнее, сэр. Будьте любезны, расскажите о краже, которая имела место в вашей конторе вчера ночью.
– Ага, так-то лучше. Итак, кража произошла в двенадцать тридцать. В половине первого ночной сторож, Бизли, позвонил мне домой – вернее, в дом моего отца. Я встал, подошел к телефону, а потом разбудил отца. Бизли видел, как кто-то вылезал из окна заднего кабинета и спускался по пожарной лестнице.
– В двенадцать тридцать, – задумчиво повторил Поллард.
– Бизли погнался за вором, но не догнал его. Потом он поднялся в контору. Все оставалось на своих местах, кроме большой ячейки, на которой была написана фамилия Хей. Она в числе других стояла на стеллаже. Ячейка была взломана и валялась на полу. Я немедленно оделся и приехал сюда. Все пять коробок пропали… – Полларду показалось, что из-за пенсне глаза Дрейка немного косят. – Раньше, – продолжал мистер Дрейк, – я даже не задумывался, насколько легко обокрасть контору вроде нашей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76