Махнув своему напарнику, я свернул в ближайший переулок. Немного помедлив, Осипов последовал за мной.
— Ты куда? Они ведь вниз по проспекту пошли. Вон же следы…
— Они пошли по проспекту, — тихо отозвался я, прислушиваясь. Почудился мне тот шорох или нет?.. Вроде бы все спокойно. — А мы не пойдем. И в будущем не оспаривай мои действия. Помни: мы идем в такое место, где первая же ошибка неминуемо станет последней.
— Понял… А что, если разминемся?
— Если разминемся — повернем обратно и пойдем навстречу. — Ну вот, опять этот звук. Словно шуршит кто-то. — А теперь заткнись и быстро пошли отсюда.
Не рассусоливая, я повернулся и побежал вниз по улочке. Осипов послушно пристроился чуть левее и сзади, как и положено при работе парой… Проклятье, давненько уже я не работал с напарником. Отвык — и теперь не могу сосредоточиться. Эти его топот и пыхтение…
— Слушай, может быть, все-таки вернешься?
— Нет!
— Зря, — коротко ответил я, обходя взобравшийся на тротуар ржавый троллейбус.
На истрепавшемся водительском сиденье, хотя прошло уже столько лет, все еще виднелись бурые пятна. Через наполовину открытые двери я отчетливо их видел. На прогнувшемся металле просматривались старые и уже тронутые ржавчиной следы когтей.
Снова вернулось ощущение чужого взгляда. Не прекращая бег, я недовольно поморщился. И тотчас же удостоился вопроса от своего напарника:
— Что случилось?
— Ничего не чувствуешь? — задал я встречный вопрос.
— Да вроде бы нет… А что?
Я на минуту остановился, переводя дух. Перехватил поудобнее рукоять меча. Нет, все-таки мой клинок был лучше. Привычнее. Этот какой-то… сразу чувствуется, что чужой.
— Будто в спину кто-то уставился, — осматриваясь по сторонам, пожаловался я. — Неприятный такой взгляд. Жесткий. Колючий. Опасный.
Я заметил, что после этих слов Осипов тоже начал озираться с таким видом, будто ожидал, что в любой момент из ближайшей же подворотни может кто-нибудь выскочить… Правильно. В этих местах только так и надо себя вести. И желательно без всяких напоминаний.
— Но я никого не вижу….
— Я тоже, — хмыкнул я. — И тем не менее можешь не сомневаться: на нас кто-то смотрит.
Или кто-то смотрит на меня. Такое тоже вполне может быть… Только вслух я это признавать не собирался.
— Но почему тогда этот кто-то не нападает?
— Наверное, не считает нужным… — Я резко передернул плечами и, прежде чем Осипов успел задать очередной вопрос, пояснил: — Знавал я одно существо, которое вело себя именно так. Очень уж ему нравилось дразнить смертных…
— И кто же это был?
— Не важно…— Буравящий спину взгляд не исчезал. Я продолжал осматриваться по сторонам, хотя и знал, что обнаружить этого любителя подглядывать шансов практически нет. И это хорошо, потому что я не представлял себе, что бы мы стали делать, выйди тот, о ком я думаю, сейчас из-за угла. — Давай заранее условимся: если я прикажу тебе уходить, то ты уходишь. Не задаешь вопросы, не торчишь рядом, не кидаешься в атаку. Ты бежишь изо всех сил к воротам и не останавливаешься до тех пор, пока они не закроются за твоей спиной… Хорошо?
— Но…
— Хорошо? — невыразительно повторил я. И поднял меч, заметив смутное движение в соседнем дворике.
Не знаю, что услышал или о чем подумал Осипов, но он вздрогнул. И поспешно согласился:
— Ладно… Договорились.
— Ну раз договорились, — протянул я, — тогда доставай свой меч. К нам посетители.
Осипов снова вздрогнул и бестолково завертел головой. Ковыляющего к нам зилота он заметил, только когда тот вышел из переулка. И сразу же потащил из кобуры пистолет.
Я едва успел удержать его руку.
— Не надо! Лишний шум… Ты лучше Маринке пока позвони. Спроси, не выходил ли Водовозов на связь. И присматривай за тылами. Эта тварь может быть не одна.
Оставив своего напарника за спиной, я шагнул навстречу зилоту. Рукоять чужого меча лежала в ладони чуть-чуть непривычно, но я полагал, что это не будет столь уж серьезной помехой. Серебряные накладки на лезвии поблескивали в лучах солнца.
Зилот, словно не понимая, что его ждет, упорно ковылял вперед. Тянул свои руки к моему горлу, как будто рассчитывал, что я позволю до него добраться. Мертвенно-бледное лицо застыло в каменной неподвижности, лишь влажно поблескивали холодной чернотой неестественно большие глаза. Тварь прихрамывала сразу на обе ноги.
Я удивленно нахмурился.
Обросшие неопределенного цвета шерстью ноги чуть ниже колен пересекали распухшие багровые рубцы. Шерсть вокруг слиплась от крови и висела длинными сосульками. Раны выглядели так, словно им недели две. Но я был не понаслышке знаком с потрясающей регенерацией некоторых видов нечисти и знал, что этим рубцам на самом деле дня два-три. Вряд ли больше.
Вспомнив свой лихой кувырок через голову и хлесткий — с оттяжкой — удар по ногам, я усмехнулся.
Вот ты кто — старый знакомый. В прошлый раз я тебя не добил, так ты теперь решил отомстить?.. А почему один? Где твои собратья по хвостам и копытам? Так ведь даже не интересно… Ну выходите же. Не стесняйтесь.
Я торопливо огляделся, краем глаза продолжая следить за прихрамывающим монстром.
Никого. Похоже, тварь действительно была одна. Почему? Ведь зилоты, как и оборотни, — стадная нечисть. Поодиночке они ходят крайне редко… Впрочем, я, кажется, знал, в чем дело.
Зилот был ранен. Не смертельно, но все-таки довольно серьезно. Пусть всего лишь на время, но он превратился в обузу, стал лишним и ненужным. И стая его отвергла.
Обиднее всего то, что подобное поведение зилоты позаимствовали у нас, у людей. По своей сути любая нечисть — это лишь отражение в кривом зеркале Зла какой-то из сторон человеческой сущности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104