Я облизнул пересохшие губы.
— Ты спрашивал, зачем мне все это, зачем я рискую жизнью — своей и Ирины — ради крохотного шанса на победу. Но теперь ты сам… Я тоже спрошу: почему, Иван? Зачем тебе все это?
Застывшая на лице бывшего инквизитора усмешка смотрелась неестественно и чуждо. Как приклеенная.
— Потому что я без всяких вещих снов знаю, что сотворит с этим миром Тьма. И если Бога в его влиянии на наш мир сковывают свои же собственные запреты, то Люцифера не сдерживает ничто. Он превратит все человечество в безмозглое, самозабвенно предающееся греху стадо — хотя бы потому, что так его легче будет контролировать. И обратного пути уже не будет. Из света легко выйти во тьму, но вернуться обратно будет неизмеримо сложнее… А хуже всего, что никто и не захочет возвращаться. — Он снова вздохнул, слепо глядя куда-то в сторону. — Ты, Алексей, спросил: зачем? Хорошо, я отвечу: просто из двух зол я выбираю меньшее. Свет, конечно, тоже не обещает людям великое счастье и всеобщую справедливость. Но Тьма не несет в себе вообще ничего, кроме разрушения.
Несколько минут мы молчали. Я теребил плетеную рукоять меча, перебирая пальцами туго стянутые кожаные шнурки. Хмырь внимательно рассматривал собственную ладонь. Не знаю, что он там видел, но, судя по выражению лица, — ничего хорошего.
Взглянув на часы, я нехотя встал.
— Пойду я. Ирина там, наверное, волнуется.
Сопровождаемый молчанием бывшего инквизитора, я подошел к уходящей в пол лестнице. И только тогда обернулся. Хмырь не отрываясь смотрел на меня, комкая в кулаке несчастный кисет. На пол, редкими искорками вспыхивая в падающем из окна пучке света, сыпались табачные крошки.
— Спасибо.
— За что?
— За совет.
Я ответил абсолютно серьезно, но бывший инквизитор неожиданно улыбнулся. Широко. Радостно. Словно наконец-то увидел искорку света в конце темного, мрачного тоннеля.
— Всегда пожалуйста. Заходите в любое время.
Я согласно кивнул.
— Зайду.
— Помнишь, я просил тебя соблюдать осторожность? — Я неуверенно мотнул головой, и он продолжил: — Я, пожалуй, рискну показаться неоригинальным, но все же повторюсь: будь осторожен. А если пойдешь в старый город — будь осторожен вдвойне. Помни, Алексей, чем ты рискуешь и что стоит на кону.
— Вряд ли я это хоть когда-нибудь забуду… — отозвался я, придерживаясь за хлипкие самодельные перильца и ставя ногу на верхнюю ступеньку.
Даже если хотел бы. то не забуду…
Почему опять здесь, у нас? Почему опять я? Разве в нашем огромном мире, ограниченном лишь Светом и Тьмой, не осталось других людей и городов? Почему?.. Зачем?..
Зачем? Простой вопрос, на который нет и не может быть простого ответа. Самый главный и самый опасный. Больше всего на свете я хотел бы найти на него ответ… И больше всего на свете я боюсь этого.
Зачем?..
На ходу поправляя снова сползающую набок перевязь меча, я вышел из подъезда. Постоял, подняв голову, разглядывая ряды заколоченных фанерой или затянутых полиэтиленом окон.
Пожалуй, действительно стоит поторопиться — время уже к вечеру. Ирина ждет. Надо будет еще с ней объясняться. А ведь я так и не придумал, куда ее спрятать… И куда мне спрятаться самому.
Примерно в полукилометре вниз по улице между домами маячила грязновато-серая лента периметра. Пулеметные вышки вздымались над ней подобно средневековым башенкам. Не хватало только каменных зубцов и выглядывающих между ними усатых стражников. Впрочем, их как раз с успехом могли заменить патрулирующие стену армейцы с автоматами через плечо.
Я повернулся к ним спиной и медленно побрел в сторону городского центра. Кинжал под курткой при каждом шаге ненавязчиво напоминал о себе, легонько толкая в бок. Но я не обращал на него внимания.
К шефу я так и не зашел, вместо этого сразу направившись домой. Привычно игнорируя лифт, поднялся по лестнице. Невыносимо долгую секунду постоял на лестничной площадке, непонимающим и неверящим взглядом смотря на слабую ниточку света, вырывающуюся в полутемный подъезд из приоткрытой двери… А потом ударил дверь плечом, вваливаясь внутрь и одновременно выдергивая из-за спины меч. Что-то негромко хрустнуло. Плечо пронзила мгновенная искра боли, но я не обратил на нее внимания. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
Неужели?..
Запутавшись в разбросанной возле порога обуви, я едва не упал. В голове звенела только одна мысль: опоздал. И когда за спиной послышался чей-то негромкий возглас, я среагировал на голых инстинктах — крутанулся на месте, занося меч для удара.
В двух шагах, испуганно глядя на меня, с чашкой в руках стояла Ирина. Острие моего меча хищно смотрело ей прямо в лицо… Я разжал ладонь, отталкивая клинок так, словно он был горячий. Бездумно шагнул вперед. И схватил ее за плечи.
— Ира!.. Ира, почему ты открыла дверь?!
Она попыталась высвободиться.
— Алеша, не кричи так. У нас гости…
— Ира… Я же просил тебя никого не впускать. Почему ты открыла дверь? А если бы там был… был…
— Кто? Демон? Или бездушный?.. Можешь не волноваться за свою жену — Аваддон пока еще не готов пойти на этот шаг. Бойся лучше за себя, потому что именно ты сейчас представляешь для него опасность. И все, что он может предпринять, будет направлено прежде всего против тебя.
Я медленно повернулся. Нерешительно шагнул в комнату. И замер, встретившись взглядом с бездонными глазами сидевшей за чайным столиком матери Ефросиний.
* * *
— Но тогда почему он меня не убил? Ведь у него была такая возможность. Сегодня. Позавчера. Неделю назад… За прошедший год демон мог убрать меня с дороги добрую сотню раз, если бы захотел. Так почему же он, если я ему так мешаю, этого не сделал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104