Кестрель прерывисто дышала и смеялась, полная жизненной силы и странным образом похорошевшая, — Сирей раньше и не замечала, как красива ее подруга.
— Простите, — сказала Кестрель, — я не знаю этой части.
Лазарим взял руку девушки и молча поцеловал. В глазах учителя светилась безграничная благодарность. Сирей всплеснула тонкими руками.
— Дорогуша, как ты прекрасна!
Принцесса очень обрадовалась этому своему открытию — Кестрель словно превратилась в ее собрата по оружию. Теперь они могут быть красивыми вместе.
Лазарим повернулся к Йодилле.
— Вот это и есть тантарацца, моя госпожа.
— Да, дорогуша, я вижу. Разве Кестрель не великолепна?
— Сможете ли вы так же станцевать, моя госпожа?
— Ах, да что ты! Думаешь, смогу?
Лазарим задумался. Нет, и за тысячу лет принцессе не выучиться так танцевать. И тем не менее она должна.
— Если ваша служанка смогла запомнить движения…
— Глупости, дорогуша! Кестрель — особенная. Неужели ты не заметил?
— Но что же нам делать?
Сирей оставалось только жалеть о том, что мир устроен так несправедливо. Она должна выйти замуж, а для этого ей следует научиться танцевать. И тем не менее очевидно, что танец ей, принцессе, никак не дается. Кестрель же танцует так, словно рождена для этого, однако она не собирается выходить замуж.
— Если бы Кесс смогла станцевать за меня, — сказала принцесса, — то с остальным я бы справилась.
— Не сомневаюсь, — отвечал Лазарим. — Только ваш будущий муж не собирается жениться на двух невестах сразу.
— Ты же говорил, что одного танца достаточно.
— Верно, сиятельная.
— Ну и как он узнает?
— Что узнает, сиятельная?
— Я должна буду танцевать под вуалью, дорогуша. Почему бы Кестрель не надеть мою одежду и вуаль и не заменить меня? Никто и не догадается, что это не я.
Кестрель молча слушала Йодиллу — она быстро прикидывала, как можно использовать эту возможность. Лазарим тряхнул головой.
— Ваш отец такого ни за что не позволит.
— А разве обязательно говорить ему об этом?
Учитель танцев уставился на Йодиллу.
А ведь она права — кто догадается? План принцессы действительно может сработать. Конечно, все это безумно опасно. Однако попробовать можно.
Сирей захватила собственная идея. Принцесса нетерпеливо обернулась к Кестрель.
— Ты сделаешь это для меня, Кесс, дорогая? Скажи, что сделаешь! Я знаю, что никогда не научусь этому глупому танцу, сколько бы ни старалась. А если не научусь, то не смогу выйти замуж, а если я не выйду замуж, все пойдет вверх дном — будет война и прочие бедствия. А уж как рассердится папа!..
Кестрель посмотрела на принцессу, затем — на учителя танцев. Поможет ли ее плану то, что она наденет свадебный наряд Йодиллы и станцует вместо нее? Вряд ли. С другой стороны, если она согласится, то станет хранительницей опасной тайны, а тайна — всегда источник власти.
— Пожалуйста, дорогая. Тебе так пойдет мой свадебный наряд!
Сирей беспокойно смотрела на подругу. Кестрель поняла, что должна что-то ответить.
— А как насчет них? — Кесс показала глазами на музыкантов.
— Насчет них?
— Они могут проговориться.
Йодилла повернулась к музыкантам.
— Если вы кому-нибудь расскажете о том, что слышали здесь, я прикажу, чтобы ваши языки вырвали, в рот засунули кроличьи головы, а затем зашили вам губы.
Музыканты склонили головы, слишком испуганные, чтобы отвечать.
— А глаза ваши выжгут раскаленными вертелами, — добавила Йодилла, отдавая дань традиции.
— Они ничего не расскажут, сиятельная, — произнес Лазарим.
— Так же как и вы. Никто, кроме нас троих, ничего не узнает.
Сирей была очень довольна, что ей удалось разрешить серьезнейшую проблему, мучившую ее с самого начала путешествия. Принцесса исполнилась гордости.
— Интересно, принято говорить друзьям, что они сделали нечто умное, если они действительно это сделали?
— Конечно принято, — отвечала Кестрель.
— А я ведь это сделала, не так ли? Разве это не умная мысль?
— Разумеется, умная.
Кестрель посмотрела на Лазарима, в глазах девушки застыл невысказанный вопрос — получится ли? Для учителя танцев идея Сирей была истинной находкой, выходом из бедственного положения. Для Кестрель — еще одной возможностью, предоставленной судьбой. И еще это значило, что она будет танцевать!
— Если мне предстоит такое испытание, — сказала Кесс, — то я должна научиться делать все как следует.
Глава 9
Тень обезьяньего фургона
На следующий день рабы проснулись от скрипа и грохота продуктовых повозок. Завтрак состоял из крепкого горького чая и испеченных в жиру лепешек. Чай бодрил, а лепешки оказались свежими, жирными и сытными. К рабам возвращались силы.
Бомен и Мампо бродили по периметру двора, выискивая слабые места в стенах. И таких мест оказалось немало. В заборе были доски, которые держались только на честном слове, а были и места, где совсем просто перебраться на другую сторону. В дальнем углу двора стояла охрана, однако солдат было не так уж много, к тому же они не обращали внимания на юношей. Да и огромные ворота, закрывавшиеся снаружи, похоже, можно было открыть, если хорошенько поднажать.
— Мы можем выбраться отсюда, — сказал Мампо.
— Они погонятся за нами, — отвечал Бомен. — У них есть конница.
Сзади раздался голос.
— Мы могли бы убежать.
Юноши обернулись и обнаружили Руфи Блеша, который прислушивался к разговору. Глаза его горели странным огнем.
— Вы подумали о том же самом, да? — спросил Руфи. — Их не так уж много. Мы сможем добраться вон до тех деревьев.
— Все? А дети и старики?
Руфи оглянулся.
— Не все. Однако лучше кто-нибудь, чем вообще никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87