– Кому ты лепишь, паразит?! – Вернувшийся с грязной мокрой тряпкой Бакула вполсилы заехал Гоблину кулаком в ухо. – Да за килограмм «кокса» такие, как ты, мать родную пристрелят!.. Чего с ним базарить, командир, мочи его – и дело с концом! Подполковник сказал, что нужен только один, второго можно запросто пустить в расход. Открой пасть, ты!.. Я сказал, пасть открой, иначе челюсть на хер вырву!
Схватив Гоблина за подбородок и потянув его вниз, Толик принялся быстро, но осторожно, чтобы «подследственный» не откусил пальцы, запихивать в раззявленную хрипящую пасть край противно воняющей рваной половой тряпки.
– Одного, говоришь? – словно впервые слыша такое необычное распоряжение начальства, задумчиво переспросил Дреев. – Добро… Тогда для начала нужно решить, кто из них двоих будет лучше петь. Если ошибемся и приведем немого – подполковник с нас самих три шкуры сдерет. Я предлагаю мочить этого. – Почти не глядя на испуганного бледного Гоблина, Валера хлестко отвесил ему звонкую пощечину. – Ты разве забыл ментовский закон?! Тот, кто поднял руку на нашего, не должен жить!..
– А я все-таки предлагаю завалить бройлера, – покачал головой «добрый» опер Бакула. – Посмотри на его наглую рожу! Такие скорее сдохнут, чем дадут письменные показания и вломят всех своих подельников, включая черномазого Нигерийца! Нет, капитан, давай я лучше пристрелю вышибалу, от него все равно никакого толка не будет.
– Ну хорошо, действуй… – после короткого размышления, почесав затылок, «согласился» Дреев. – Только знаешь что… На всякий случай спроси у него вначале, хочет он поменять жизнь в обмен на чистосердечное собственноручное и гарантию отсидки в камере-одиночке… а то и вообще без «торбы» обойдется, это как карта ляжет… или уже прямо сейчас готов отправиться к праотцам. Опыт мне подсказывает, что такие вот нахрапистые быки с огромными буграми слишком борзо ведут себя лишь до тех пор, пока не поймут, что их собираются убивать серьезно, п о-н а с т о я щ е м у… А как только врубятся – начинают петь, аки Саша Шаляпин.
– Миша, – «поправил» лейтенант, грозно глядя сверху вниз на сопящего, шмыгающего распухшим сломанным носом и злобно косящегося на своих палачей, лежащего вместе со стулом вышибалу Чака.
– Какая разница, лишь бы голос был хороший, – отмахнулся капитан, снова с ухмылкой законченного садиста медленно наклоняясь над Гоблином с крюком в руке. – Ну что, свинья, зенки сохранить хоцца?! Смотри-ка, кивает… Страшно, наверное, ссать в темноте мимо унитаза и видеть мир цветным только в кошмарных снах! Эй, гля, да он уже обоссался! – Дреев с брезгливостью на лице посмотрел вниз, на расплывающуюся под стулом мокрую лужу, обильно пополняемую стекающей сверху струйкой. – Вот чмо болотное… Сейчас языком вылизывать заставлю!
– Слышь ты, окорок! – Бакула, презрительно сплюнув на рубашку Чака, больно пнул кикбоксера ногой в распухший багровый нос, заставив его снова гнусаво вскрикнуть и, насколько позволяли стул и веревки, конвульсивно изогнуться всем телом. Похоже, перелом носовой кости у хозяина грозной паучьей татуировки был на самом деле серьезный… – Тебе, как приговоренному к жертвоприношению, предоставляется последнее слово!.. Только, я тебя умоляю, не строй из себя героя и не рассчитывай, что с тобой блефуют! – поморщился лейтенант. – Любое грубое слово, сказанное в адрес милиции, будет истолковано как отказ от последнего шанса… Итак, я весь внимание… Будешь стучать, сука, или нет?! – вдруг выкрикнул Бакула, нагнувшись, схватил вышибалу за уши и, столь варварским способом дернув вверх, в два счета привел его в вертикальное положение.
– Да… – тихо, едва слышно шевеля испачканными в кровавых соплях губами, прошептал кикбоксер.
– Чего?! – торжествующе переглянувшись с Дреевым, вопросительно приподнял брови лейтенант. – Не расслышал! Громче!
– Да, блядь, да! Что ты еще от меня хочешь?! – срываясь на истерику, отчаянно загнусавил скорчивший оскорбленную рожу амбал. – Я напишу все, что знаю, развяжите грабки и дайте ручку с листком бумаги! Они там, в верхнем ящике секции…
Вспомнив «распоряжение подполковника», разрешающее оставить в живых только одного из наркобарыг – того, кто лучше расколется, громко замычал Гоблин, испуганно тараща «чудом» уцелевшие глаза на непреклонного, хмурого Дреева.
– Ну? Ты тоже горишь желанием накропать бестселлер? – со скепсисом осведомился капитан.
Лопоухий драгдилер часто закивал, едва не свалившись вместе со стулом.
– Как думаешь, Толик, дадим этому обоссанному никчемному паразиту шанс? – как бы еще не слишком твердо веря в грядущую откровенность доведенного страхом до жуткой трясучки и недержания Гоблина, спросил опер, обращаясь к Бакуле, уже доставшему и положившему на стол чистый лист бумаги и авторучку.
– Ладно, отвязывай, – пожал плечами лейтенант. – Устроим социалистическое соревнование – кто из них больше и лучше напишет, кто больше имен и точек застучит, того и заберем с собой в управление. А другому свернем шею, вольем в хлебало водяры… – Бакула кивнул на застекленный мини-бар со множеством импортных бутылок с горячительным пойлом, – и бросим в ванну. Типа поскользнулся, вырубился и утонул… Как считаешь, капитан, прокатит?
– Как стоячий болт в лоханку старой шалавы, – стараясь выглядеть как можно более развязным, заявил Дреев. – Так и быть, рискнем. – Убрав в коробочку с инструментом приведший в ужас Гоблина крюк, капитан достал оттуда поблескивающий в свете хрустальной люстры острый хирургический скальпель и принялся перерезать связывающую сыкуна капроновую веревку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109