Здесь проблем нет, но… дело в том, что с момента нашей первой встречи произошли некоторые изменения, – глухо сообщил пластический хирург. – И далеко не в лучшую сторону.
– Полагаю, как особый клиент, внесший более чем солидный аванс за услуги, я имею право знать, что произошло? – не скрывая озабоченности, посерьезнел Ворон.
– Имеете, именно вы один. Ночью, после нашей встречи, ко мне домой пришли два громилы, представившиеся сотрудниками ФСБ. Они интересовались, не обращался ли ко мне человек с просьбой стереть или изменить отпечатки пальцев… Я рассмеялся им в лицо и сказал, что коррекция кожного рисунка – это ненаучная фантастика, утопия. Не могу ручаться, но, кажется, мне удалось их убедить, что так оно и есть… – Выдвинув язычок пепельницы, Блох стряхнул в него выросший на конце сигареты серый столбик. – Затем они отвезли меня в офис, где без лишних слов просто скачали на свой винчестер всю память главного компьютера. А там – масса текстовой информации, даты проведения операций, снимки клиентов до и после изменения внешности. В общей массе так, ерунда, но содержимое нескольких файлов наверняка заинтересует того дядю в погонах, который прислал ко мне варягов.
Эскулап поскреб покрывшийся щетиной подбородок.
– Среди клиентов клиники, особенно во время практики профессора Романова, были весьма известные люди… Политики, актеры, криминальные авторитеты. Кое-кто менял свою внешность радикально, с конкретными целями. Конечно, доступ к такого рода информации закодирован паролем, но что значат несколько цифр или комбинация слов для компетентных органов, на которых работают десятки гениальных хакеров, не мне вам объяснять!.. Так, семечки…
– Значит, в базе данных имелись снимки всех, – Северов сделал особое ударение на этом слове, – клиентов клиники, со дня основания?
– Именно так, – вздыхая, подавленно кивнул Блох. – Если только профессор по собственным соображениям не стер какую-то часть файлов. Возможно, и ваш файл попал в руки ФСБ… Ведь вы, как сами говорили, некоторое время назад побывали на операционном столе у моего покойного наставника. Гарантии о какой-то анонимности теперь уже нет никакой…
– За прошедшие дни больше вас никто посторонний не навещал?
– Бог миловал, – бесцветно обронил хирург. – Только от этого не легче. – Не дождавшись уточняющего вопроса, Евгений продолжил: – Сегодня я снял повязку с лица одной дамы высшего света, которой неделю назад подтягивал кожу лица и изменял разрез глаз. У этой старой карги уже было восемь пластических операций, ткани на пределе. Я ее предупреждал, что возможны осложнения, но она – ни в какую! Знай трясет перед носом пачкой американских бумажек… Словно пластический хирург – всемогущий Гудвин! И вот результат… Слава богу, перед операцией я даю всем пациентам подписать договор, в котором заранее гарантируется отсутствие всяческих претензий к хирургу, только визгов от того не убавилось. Обещала, сучка, натравить на меня братков, которые выплеснут мне в лицо серную кислоту, представляете?!
– Пожалуй, такая может, – спокойным, начисто лишенным эмоций тоном отозвался с заднего сиденья Ворон, щелкая зажигалкой. – Однако не волнуйтесь и спите спокойно. С утра у вас будет охрана.
– Спасибо, тронут, – с легкой иронией заметил Блох. – Только скандал с госпожой Выхухолевой – еще не самое печальное, переживу как-нибудь, – помолчав, тихо сказал врач. – Есть радость покруче. Сегодня под вечер мне позвонил заместитель директора горздрава и обрадовал аннулированием лицензии на частную практику с завтрашнего дня. Приказано в трехдневный срок освободить занимаемые помещения. И ровным счетом никаких комментариев… Да и не нужны они, если хорошо подумать. Я уверен, что причина кроется в файлах, скопированных гэбэшниками с моего «макинтоша». Нашлось там нечто, о-о-очень им не понравившееся. Слава богу, хоть по кабинетам Большого дома не затаскали! – злобно заметил Блох. – Короче, абзац моей питерской практике! Придется сворачиваться и искать счастья в другом городе, а может, и другой стране…
– Нисколько не сомневаюсь, док, что ваши золотые руки оценит по достоинству даже Майкл Джексон, – произнес Северов, нахмурив брови. – Только звездно-полосатая держава далеко. Как поется в песне – есть у нас еще дома дела. Согласитесь, с учетом сегодняшних перемен в вашей жизни некоторое количество долларов – вещь далеко не лишняя.
– Это точно… – хмыкнул хирург.
– Если я правильно понял, все оборудование клиники, включая декоративные пальмы и шторы на окнах, является вашей собственностью и поколдовать над моими пальчиками можно в любом подходящем месте? Главное – возможность спокойно работать.
– В данную минуту у меня нет подходящего помещения. Основное условие – должна быть обеспечена абсолютная стерильность.
– Я что-нибудь придумаю ради такого дела, – твердо сказал Ворон. – Посмотрите, оцените. Уверен, до конца недели вы перевезете клинику на новое место, док, и мы с вами начнем операцию века, – ухмыльнулся Северов и, резко изменив тон, добавил: – Только об этом никто и никогда не узнает.
– Начать – не кончить. Вы не боитесь, что у меня ничего не получится? – с едва заметным облегчением, впервые полуобернувшись через плечо и посмотрев назад, спросил хирург. – Как с Выхухолевой?!
Человек в темных очках, сидящий на заднем сиденье, – с большим орлиным носом, толстыми губами и пышными кудлатыми бровями – оказался совсем не похож на того лохматого бородача, с которым прежде встречался Евгений.
И все-таки это был именно он…

Омоновцы

Раздавив скуренную едва ли на треть сигарету о золотистую фольгу и выбросив полную окурков пачку в приоткрытую форточку автобуса, капитан УБНОНа Валера Дреев в очередной раз скользнул взглядом по сидящим вокруг с решительными лицами, упакованным в камуфляж омоновцам, неслышно вздохнул и посмотрел на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109